Рыбачьи хижины располагались на всем протяжении берега. Примерно в мили друг от друга. Были и крупные деревни, где люди выходили на лов огромными артелями. Виала пока эти люди не интересовали.
Примеченный им огонек располагался на южном берегу, в землях варваров. Какой-то рыбак готовился к выходу в море. Не данай, потому особенно жестоко с ним Виал поступать не собирался. Просто взять свое.
Лодка соскользнула со спины течения, направилась к берегу на веслах. Низкосидящее судно сложно заметить с берега, к тому же волны и сумрак скрывали от случайных свидетелей.
Приблизившись на милю, Виал увидел на берегу три домика из бутового камня. Крыши их были соломенными, дворики вокруг очерчены тростниковым заборчиком. Наверняка там паслись козы или куры. Здесь проживала одна семья, человек десять от силы. Из низ двое или трое могли держать оружие.
Виал чуть изменил направление и оставил лодку в полумиле от строений. С рассветом в море вышла лодка, на носу ее горел фонарь. Свет должен был привлечь рыб, которых затем будут ловить неводом.
С расчетами Виал не ошибся. В лодке было трое человек. Значит, кроме баб, детей да немощных никого не будет. Гирциец помнил, что это варвары, а их женщины тоже могут постоять за себя.
Взяв топор, Виал сказал Мустифу:
– Сиди в лодке и не высовывайся.
– А если…
– А если, так тебе все равно конец. Сиди!
И спрыгнув в воду, навклер выбрался на берег. Его лодка оставалась под прикрытием каменного выступа, а восходящее солнце скроет ее от варваров. Лишь на берегу Виал понял, что применяет навыки разбойника. А ведь не занимался подобным уже лет пять!
Криво ухмыльнувшись, он направился к домам. Приговаривая про себя: это варвары, не данаи, надо сдерживать ярость. Причинять им чрезмерное зло Виал не хотел, ведь эти люди будут в дальнейшем под властью Государства. Так зачем срубать деревья, из которых потомки будут строить корабли.
Дома были приземистыми, щели между камнями замазаны глиной. Жилым и отапливаемым было только одно строение. Вблизи пролива у воды воздух прохладный, ночью изо рта идет пар, а зимой выпадает снег. На родине Виала тоже случаются снегопады, но в редкие года снег задерживается на дорогах. Лишь в горах лежит до весны.
Остальные строения использовались как хлев для скотины и эллинг для рыбачьей лодки. Эллинг – это конечно громко сказано.
Хлев был утеплен, крыша покрыта дерном, а дверной проем был низким. Чтобы скотина не мерзла зимой. Зато лодочный сарай был проще. Даже щели в камнях не замазаны. Виал кивнул, так и надо хранить суда, чтобы перепады влажности и температуры не портили его.
Вход в сарай был большим, закрывался двустворчатыми воротами. Свет внутрь проникал через многочисленные отверстия, а от осадков защищала тростниковая крыша. Чуть хуже, чем у жилого строения и хлева.
Из хозяйского дома валил дым, топили там по-черному. Пахло готовящемся хлебом. Виал усмехнулся, ведь данаи утверждают, что варвары не знают хлеба, едят зерно так – в виде каши. Лишь цивилизованные люди обмалывают зерно, вымешивают тесто, добавляют квашню и так далее.
До поры данаи о гирцийцах были не лучшего мнения. Хотя их послы видели многочисленные хлебопекарни в городах.
Вряд ли хозяйка уже успела выпечь хлеб, чей запах так пленил чужака. Давно он не ел подобного. Те лепешки, что они выпекали на берегу, не в счет, они ничуть не похожи на настоящий хлеб. Хотя Эгрегий старался, выискивал лучшие корнеплоды, из которых готовили «тесто».
Ждать караваев Виал не стал. В любой момент могли вернуться мужчины, вооруженные гарпунами и другим оружием.
Створки лодочного сарая были прикрыты, защелка закинута на петлю. Замков тут не ставили, в этом не было необходимости. Размер сарая чуть превосходил размеры лодки, значит, там хранились ремонтные наборы. Виалу необходимы были новые инструменты и парусина – самое ценное сейчас, ну, а добрая хозяйка наверняка поделится вином.
Оставив сарай, Виал направился к дому. Вход преграждала массивная дверь из хорошего дерева. Виал подивился, откуда взялся этот материал. Явно привезен издалека, поблизости нет таких хороших деревьев.
Из загона на него взглянули бессмысленным взглядом: козы подняли головы, продолжали жевать. Немного. Пяток, наверное. Утащить бы одну, но мороки с этим на судне будет… у дома бегали курицы, клевали камни, выискивая съедобную мелочь. Виал разогнал их, пнув ближайшую.
Тощие курицы раскудахтались и метнулись в стороны, теряя перья. Гоняться за ними чужак не стал, это было ниже его достоинства. Разбойники привыкли получать все, а не гоняться за добычей, словно охотники какие-то.
В доме словно все умерло. Хозяйка наверняка догадалась, что это чужак. Входить внутрь Виал не стал, боясь, как бы его не пристукнули в темноте. Лучше уж выманить жильцов наружу.
Постучав обухом топора по дверному косяку, Виал сказал на языке данаев:
– Эй, люди! Порадуйте чужака вниманием.
Ответом ему было молчание. Только трещал огонь, да было заметно какое-то шуршание. Пол внутри наверняка земляной, так что люди могли передвигаться, оставаясь незамеченными. Наверняка все внутри сейчас вооружились.
Виал улыбнулся, поиграл мускулами. Вроде всего ночь работал на веслах, а руки уже окрепли. Впрочем, он до этого месяц возился с лодкой, так что успел восстановиться.
– Крыша у вас хорошая. Солома. Сухая.
Виал потянул за ржавое кольцо на двери, открыл ее. Входить не стал.
Подняв камень, Виал несколько раз ударил им по обуху топора. Этот звук знаком каждому человеку. Словно кремнием по металлу, чтобы высечь искру. Намек понятен, варвары предпочли не ссориться с чужаком.
Из дому вышла босая женщина в длинном хитоне. Виал отступил на пару шагов от двери, чтобы держать в поле зрения вход в дом, а так же видеть пространство вокруг. Больше всего его беспокоило оконце под крышей. Из него могла бы прилететь стрела, если бы кто-то смог прицелиться, находясь в дыму.
Потертый хитон женщины был серым от сажи, ее руки почернели, а волосы были убраны в длинную косу. Волосы черные, чуть попорченные огнем, брови густые и нависают над глазами. Сама она была крупной, привыкшей к работе. Лицо смуглое, даже миловидное,
