кто из нас любит тебя, Ральф Лейн, – проговорил мужчина. Голос у него был низкий и грубый. – Но мы не дураки и понимаем, что если б не ты – мы бы не выжили здесь. А еще мы понимаем, что ты умеешь разбираться в людях. И если ты доверяешь им, – он бросил короткий взгляд на Карна и остальных. – То я им тоже поверю. Мы все поверим.
– Мы не хотим жить на одной земле с этим! – выкрикнула невысокая женщина с копной непричесанных каштановых волос. Ее полный омерзения взгляд был направлен на Какаги-Погока, который так и остался лежать на ступенях храма в луже своей черной крови. Он был обессилен, выжат досуха и пройдет еще немало времени, пока он восстановится в достаточной степени, чтобы заставить своих людей выйти на охоту и привести ему новых жертв из соседних племен.
– Тогда решено, – резюмировал Карн и повернулся к Мидасу. Тот подхватил Вегвизир с каменной ступени и подошел к другу. Фригийский царь выставил перед собой артефакт, а парень положил сверху свою ладонь.
Мидас прикрыл глаза, готовясь почувствовать первые изменения. Как только они начнутся – Карн прокричит остальным, чтобы все взялись за руки и они вместе совершат пространственно-временной прыжок, возвращаясь (как он надеялся) к Радогосту. Но за первой секундой скользнула вторая, а потом третья, и ничего не произошло. Фригийский царь недовольно хмыкнул и открыл глаза.
– Не хватает, – он сокрушенно покачал головой. – Энергии не хватает.
Мидас молниеносно развернулся к кровавому богу, но Карн успел схватить его за плечо.
– Ни в нем дело, он отдал все, – быстро проговорил парень, успокаивая фригийского царя. – Но нужно еще. Совсем немного.
– Одной жизни хватит? – внезапно спросил Лейн. Лицо Ральфа бледнело на глазах, он все еще стоял только лишь потому, что каинит едва не держал его на руках.
– Должно, – кивнул Карн. – Но мы не будем…
– Хватит, парень, – Лейн попытался сделать шаг и чуть не упал, но вампир вовремя подхватил его.– Хватит слов. Я устал и едва ли выживу, ты должен это понимать.
– Там, куда мы идем, тебе помогут… – начал Мидас, но Ральф прервал его, мотнув головой.
– Я правда устал, – проговорил он и посмотрел на Карна так, будто видит его физические глаза. – Я сделал все для этих людей. Все, что хотел. Все, что было нужно. А теперь… позвольте мне уйти… героем, – он улыбнулся и перевел подернутый стеклянистым туманом взгляд на фригийского царя. – Я никогда не верил в богов, но наша встреча показала мне, что я ошибался. Спасибо вам за это.
С этими словами Ральф оттолкнулся от Арминиуса (откуда только силы взялись!), выхватил из-за пояса нож и ударил им себя точно в солнечное сплетение.
Мидас и каинит подхватили оседающее тело, и древний бог увидел, что из груди англичанина торчит его скрамасакс. Тот самый, который он отдал Пересвету и которым мальчишка ранил Какаги-Погока. Никто и не заметил, когда Лейн успел подобрать его.
– Я служил своим людям в жизни… послужу им и в смерти, – Лейн улыбнулся, чисто, искренне, и медленно закрыл свои голубые глаза. Мидас вырвал нож у него из груди и приложил к ране Вегвизир. Артефакт впитал в себя последний вздох англичанина, а вместе с ним – его жизненную силу. Фригийский царь прочувствовал это и ошалело посмотрел на Карна.
– Все возьмитесь за руки! – выкрикнул парень. – Быстрее!
Правой рукой он взял Вегивизир, зажав его между своей ладонью и ладонью Мидаса, а левую протянул каиниту. Арминиус ухватил его руку, продолжая другой прижимать к себе обмякшее тело Ральфа Лейна. Тут же подскочил Пересвет и вцепился вампиру в бок, не выпуская руки Дары. Люди в мгновение ока образовали вокруг них живую цепь, а потом мир сжался до предела и расцвет мириадами тысячелетий, спрессованных в один удар сердца.
Мидас подумал о Фавне, а Карн – о Ниссе, и они вновь оказались в четвертом веке нашей эры недалеко от Радогоста, что в самом сердце земли русов. Причем их перенесло туда же, куда артефакт Одина привел их в прошлый раз. То есть в большую концентрическую котловину, образовавшуюся в их первое прибытие.
Теперь котловина стала вдвое глубже, она была буквально забита людьми. Колонисты Роанокас опаской озирались по сторонам, в округлившихся глазах читалась гремучая смесь страха, удивления и… надежды! Той самой, которую Карн хотел показать Лейну. Той самой, о которой Лейн, как оказалось, знал больше, чем любой из них.
Глава 24. Радогост
Они разбили лагерь в сосняке неподалеку. До Радогоста было рукой подать, но людям, измотанным и уставшим, требовался отдых перед финальным рывком. Да и тело Лейна нуждалось в погребении. Отчего-то его решили именно похоронить, а не сжечь.
Храбрый англичанин нашел последний приют под сенью раскидистого дуба у котловины, что спустя полторы тысячи лет станет небольшим, но глубоким озером. Над ним не поставили креста. Рафль Лейн не верил в богов, хотя и сражался рука об руку с одним из них.
Люди шли к нему вереницей, оставляя на продолговатом холмике разные вещи – пуговицы, лоскуты кожи, шляпы, птичьи перья. Они говорили о нем добрые слова и признавали, что относились к нему совсем не так, как следовало. Ведь он верил в каждого из них, и за каждого из них он отдал свою жизнь. Карн печально улыбнулся, ловя отголоски их эмоций. Они будут помнить его, как героя. Жаль, что для этого ему пришлось умереть.
К полудню люди достаточно отдохнули и даже успели перекусить, – следопыты Лейна в очередной раз показали себя умелыми охотниками. Мидас дал команду выступать и они двинулись в сторону Радогоста. Их снова вел каинит, и они снова шли тем же путем, разве что не завернули в Убежище среди болот. Это походило на странный повторяющийся сон, когда ты проживаешь один и тот же день снова и снова, пока не сделаешь что-то по-настоящему значимое, разорвав порочный круг.
– Слушай, мне вот интересно, – Мидас пробирался сквозь ивняк вслед за Арминиусу и решил не терять времени даром. – Ты можешь кормиться людьми и животными. Люди, понятное дело, покалорийней, это мы видели уже. А как насчет тварей Лимба? Ну, ты называешь их пришедшими из земли Дивов.
– Мог и не пояснять, –
