улыбнулся, как демон.
— Я буду регулярно проверять ход твоих размышлений, — сказал Рокко, а затем направился к двери. — А теперь пойдем. Фрэнки и Энцо, вероятно, уже на второй бутылке виски, и ты сможешь извлечь из них хоть какой-то толк перед третьей.
Николи прижал меня к себе, когда мы вышли за дверь и спустились на главном лифте в фойе. Когда мы шли по красивому золотисто-белому атриуму, швейцар открыл дверь и склонил голову, когда мы проходили мимо, мое дыхание немного участилось. У входа нас ждали две шикарные черные машины, Рокко и Слоан сели в заднюю, а Николи провел меня к передней.
Он отстранил мужчину, который пытался открыть мне дверь, и сделал это сам, и я пробормотала спасибо, проскользнув внутрь, двигаясь по кожаным сиденьям, пока он следовал за мной.
Когда дверь закрылась, мое сердцебиение немного успокоилось. Я волновалась, но и с нетерпением ждала этого. Мне нужно было снова взять свою жизнь в свои руки. Я не хотела избегать мира, я хотела принять его целиком, начать жить по-настоящему. Даже если я боялась того, что подумает мир, глядя на меня.
Водитель молчал, пока вез нас в центр города, а Николи переплел свои пальцы с моими, изредка поглядывая на меня.
«Я в порядке», написала я на его ладони, и он улыбнулся, словно почувствовав облегчение.
— Просто скажи, если захочешь вернуться домой в любой момент сегодня вечером, — сказал он, глядя на меня.
Я кивнула, благодарно улыбнувшись ему, а затем повернулась, чтобы посмотреть в окно. Город был современным и полным жизни. У входов в шикарные бары сверкали огни, а в ресторанах толпились люди, пока мы проплывали мимо них. Вскоре мы подъехали к небоскребу с блестящими стеклянными стенами, машина остановилась перед ним, и швейцар поспешил выпустить нас.
Николи держал мою руку в своей, когда он выходил, и я последовала за ним, глядя на внушительное здание, которое возвышалось надо мной в чистом небе. У меня перехватило дыхание, и дрожь пробежала по позвоночнику.
Появился Рокко с Ривер в переноске, его рука соединилась с рукой Слоан, и они направились ко входу. Мы вошли в невероятное помещение с водой, стекающей по прозрачной стене, где находилась ухоженная женщина за рабочим столом. Она направила нас к лифту, и вскоре мы уже стояли в огромной, сверкающей металлической коробке, поднимавшейся на пятидесятый этаж.
Двери открылись, и я осмотрела комнату с огромными окнами, из которых открывался вид на весь город во всех направлениях.
Здесь было многолюдно, а вокруг столов повсюду были расставлены растения, что придавало экзотическую атмосферу, особенно на фоне тики-бара, установленного справа от меня, и официанток в красивых летних платьях и официантов в элегантных чиносах и мокасинах. Когда мы прошли дальше внутрь, я услышала журчание воды, и мой взгляд привлек стеклянный лестничный пролет слева от меня, который поднимался к водопаду на вершине, каскадом низвергаясь на плоскую поверхность стекла. Она вела на огромный балкон над рестораном, внутри которого находился живой тропический лес.
Я была настолько восхищена этим местом, что почти не замечала людей, которые смотрели на нас. Пока мы шли, за спиной раздавалось бормотание. Все смотрели на Николи, Калабрези превратился в Ромеро, но никто не осмеливался смотреть достаточно долго, чтобы поймать его взгляд. Нас подвели к столику в дальнем конце ресторана, место было оцеплено, и у меня сжалось сердце, когда я поняла, что отсюда открывается самый лучший вид во всем заведении. Отсюда открывался вид на залив и мерцающие огни зданий, которые полумесяцем расположились у кромки воды, лунный свет покрывал воду серебром.
— Могу я взять ваше пальто, мэм? — спросила официантка, пока ее коллега принимала мужские пальто, с любопытством разглядывая Николи с намеком на волнение в глазах. У меня было такое чувство, что она вскоре побежит обратно в бар, чтобы рассказать всем, что Николи Ромеро только что впервые появился на публике в их заведении.
Я сняла пальто, и девушка осмотрела мою покрытую шрамами кожу, ее глаза расширились на мгновение, прежде чем она опустила голову и взяла пальто Слоан.
Мои глаза нашли Николи, его тело напряглось, когда его взгляд прошелся по моему платью, остановившись на моем декольте, а затем опустился до пальцев ног.
— Где Фрэнки и Энцо? — спросила Слоан, укладывая Ривер в самую настоящую детскую кроватку, которая была установлена рядом со столом.
— Святой гребаный острый соус на осьминоге, — Энцо обнял меня за талию, его дыхание с привкусом виски проникло мне в нос, когда он поцеловал меня в щеку. Рукава его рубашки были закатаны, открывая столько чернил на его мускулистых руках, что мне потребовались бы недели, чтобы изучить их все. — Ты выглядишь восхитительно, bella15. Шрамы и все остальное.
Я покраснела и махнула на него рукой, когда Фрэнки притянул меня в свои объятия, одеколон и виски смешались в воздухе, аромат их двоих был похож на наркотик, созданный специально для того, чтобы ослабить колени девушек. Но не мои. Мои колени могут ослабеть лишь для Николи.
Энцо выдвинул для меня стул, и Николи чуть не прыгнул вперед, чтобы выхватить его у него, когда он предложил его мне. Глаза Николи были устремлены на Энцо, когда я опускалась в кресло, поэтому он пропустил мой взгляд, предупреждающий его вести себя прилично. Он пропустил его снова, когда опустился на сиденье рядом со мной, а Энцо опустился в кресло по другую сторону от меня. Николи выглядел как бешеная собака, готовая в любую секунду начать рвать своего брата, и я положила руку ему на колено, чтобы попытаться успокоить его.
Остальные заняли свои места, и я была рада, что оказалась лицом к лицу с видом, а не с людьми позади нас, которые, несомненно, задавались вопросом, кто эта новая девушка среди Ромеро. Фрэнки и Слоан держали нас в курсе всех городских сплетен. Я не собиралась вызывать наибольший ажиотаж, но о Николи, впервые увиденном со своими настоящими братьями, заговорил бы весь город. Доверьтесь мне, что я влюбилась в единственного горца во всей Америке, который к тому же оказался чертовски знаменит.
— Здесь действует строгое правило «никаких фотографий», — сказал Фрэнки Николи, когда тот, наконец, бросил взгляд на Энцо, откинулся на спинку стула и положил руку на спинку моего стула, чтобы утвердить свое превосходство. — Так что тебе не нужно беспокоиться о том, что завтра твое лицо попадет в газеты. Хотя я не удивлюсь, если перед входом соберется толпа, когда мы будем уезжать… Я распоряжусь, чтобы мы вышли через
