ты хочешь этого, – произносит голос так близко, что Юэль чувствует кислый запах дыхания.
– Нет.
Лампа включается. Мама в ужасе смотрит на Юэля. Ее лицо покрыто потом. Пот блестит и на шее.
Юэль подносит руку ко рту.
– Отпусти, – призывает попутчик. – Возвращайся во мрак.
Губы Юэля начинают двигаться. Попутчик говорит через него. Он уже внутри него.
Холод снова впивается в тело. Мама обхватывает себя руками. Оглядывает комнату. Тяжело дышит через нос. – Юэль? – шепчет она.
– Мама?
Это ты? И правда ты?
Она открывает рот и кричит.
Нина
Крик из квартиры Г6 пронизывает ее. Он высвободился из тела и стал отдельным существом.
Совсем как Даниэль, когда его мучили ночные ужасы.
Хватка Будиль ослабела. Нина жадно делает вдох, у нее болит шея.
Она садится. Петрус лежит на животе у ее ног. Растерянно смотрит на нее. Дагмар рухнула дальше по коридору. То, что удерживало Нину на ногах, оставило ее. Вера сидит на корточках рядом с сестрой. Всхлипывая, что-то говорит.
Крик в квартире Г6 затихает. В теле Нины бушует адреналин. Лицо щиплет, и, когда она прикасается рукой к тому месту, которое расцарапала Будиль, пальцы покрываются кровью.
Нина сглатывает, и ей кажется, что ее ударили кулаком в шею. Она поднимается на ноги. Старики не возражают. Ненависть в их глазах потухла.
Все это лишь результат рассеянности.
А теперь Юэль остался наедине с Моникой.
Нина бежит обратно в квартиру Г6. Сразу же чувствует, что холода в квартире больше нет.
Глаза Моники широко открыты, но ничего не видят. Она размахивает руками в воздухе. На висках слиплись мокрые от пота волосы. Дыхание отрывистое.
Совсем как Даниэль, когда его одолевали ночные кошмары…
Юэль сидит на кровати рядом с Моникой. Смотрит на Нину глазами, полными слез:
– Думаю, это она. Она снова стала собой.
Нина бежит к телефону, звонит в отделение Б.
– У нас тут ЧП, – говорит она, как только Адриан взял трубку. – Мне надо заняться Моникой из квартиры Г6. Можешь помочь с остальными?
Адриан обещает поторопиться, и Нина сразу же вешает трубку. У него наверняка возникнут вопросы, что все эти старики делают в коридоре, но он не будет долго раздумывать об этом. Если не вдаваться в подробности, то это не более странно, чем многое другое, происходящее в «Соснах».
Нина подходит к кровати. Переглядывается с Юэлем и садится по другую сторону от Моники. Обнимает ее. Моника вертится, совсем как Даниэль, и пытается вырваться. Нина обнимает ее еще сильнее, шепчет ей в ухо слова утешения. От Моники исходит отталкивающий запах, но Нина все равно целует ее во влажный висок.
И наконец Моника успокаивается. Начинает плакать. Пытается что-то сказать, но между всхлипами слова тяжело разобрать. Голос сдавленный, словно что-то в горле блокирует его, хочет сохранить внутри тела.
Но в конце концов Нине удается разобрать слова:
– Вы должны убить меня. Пожалуйста.
Юэль
Юэль слабо осознает, что Нина наблюдает за ним, но мамин испуганный взгляд заставляет все остальное померкнуть.
– Вы должны позволить мне умереть, – шепчет она. – Избавиться от этого. Я больше не могу.
Юэль берет маму за руку. Из-за слез ему тяжело дышать:
– Я не могу. Ты должна понять, что я не могу.
– Я все еще ему нужна. Без меня он не сможет здесь оставаться.
– Все кончено, – говорит Юэль. – Он исчез.
Но он лишь выдает желаемое за действительное. И знает это. У них не так много времени. А ему столько надо сказать и столько узнать.
– Он вернется с минуты на минуту, – возражает мама. – Я не могу удерживать его на расстоянии…
Она в отчаянии смотрит на сына, и Юэль отчетливо видит, что сейчас это она. Только она.
Это мама.
– Ему почти удалось тебя уговорить. Я почувствовала это, – шепчет она. – Ни в коем случае не верь ему. Ты не знаешь, каково это – застрять там и все время знать… Ты не знаешь, каково это – произносить ужасные слова и… делать такое, что…
Мама запинается и начинает задыхаться.
– Он и меня обманул, заставил думать, что он – это Нильс, – продолжает она. – Но он не Нильс… Он даже не человек. И никогда им не был.
И мама всхлипывает и качает головой.
– Мама, – говорит Юэль. – Мы все устроим. Так или иначе у нас должно получиться.
Эти слова пусты и пафосны. Мама оборачивается к Нине, ищет понимания у нее.
– Твоя мама… ее здесь никогда не было… Он это просто выдумал.
Нина притягивает Монику ближе к себе:
– Я знаю.
– Умоляю тебя, – просит Моника. – Ты должна мне помочь. Я не боюсь смерти.
Юэль хочет крикнуть Нине, чтобы та не слушала его мать. Но Нина молча кивает.
– Он хочет добраться до вас, – продолжает мама и снова смотрит на Юэля. – Он возьмет того, кто первым его впустит. – Она наклоняется вперед в постели. Кашляет. – Я все равно этого не переживу, разве ты не понимаешь?
Нина гладит старушку по спине и смотрит на Юэля. – Нет, – говорит он, встает и тянет Нину в прихожую.
– Юэль… – начинает она.
– Ты вообще в своем уме?
– А что, если это единственный способ?
Юэль с недоверием смотрит на нее. В комнате мама снова кашляет. Свет, идущий оттуда, сбоку падает на лицо Нины.
– Я не могу, – шепчет Юэль.
– Нет. Но я могу, – твердо говорит Нина.
Теперь и она плачет. В коридоре хлопает дверь. Сигнализация продолжает пищать.
– Юэль, послушай меня. Здесь в отделении есть шприцы с инсулином. Если ей вколоть достаточно много…
– Ты что, не слышишь себя?
– Она ничего не почувствует. Просто уснет. И никто ничего не обнаружит.
– Мы убьем ее?!
– Она сама этого хочет. И сама бы это сделала, если бы могла.
Юэль мотает головой.
– Других вариантов нет, – продолжает Нина. – Попутчик проговорился. Он исчезнет вместе с ней.
– Ко мне только что вернулась мама… – Юэль плачет. – Только что… и это… это не может…
Не может быть слишком поздно. Я должен ее сохранить. Она нужна мне.
– Юэль, – всхлипывает Нина. – Разве не она должна решать? Она же мучается.
Мама затихла в комнате. А что, если она их слушает? – Это ведь и ради остальных, – шепчет Нина. – И ради нас. Я не хочу, чтобы внутри меня поселилось это существо.
– Я больше не собираюсь это обсуждать.
Юэль закрывает лицо руками. Пытается дышать в нормальном ритме. Когда он снова
