далеко отправляются?
— В Мидтаун. Рядом со станцией тихо.
— Бунт?
— Вряд ли. Принцесса Кристина, ваш компьютер что-нибудь перехватывает?
— Нелли?
— Ничего необычного. Несколько пожарных команд пытаются снять кошка с дерева. Все каналы, кроме двух новостных, освещают эту историю. Пока кошка побеждает.
— Глупое животное, — заявил один из агентов.
— А я люблю кошек, — сказал другой.
— Этим вечером с новостями слабовато, — заключил Клаггат.
Будет повеселее, если заговорим я и мои друзья, — улыбнулась Крис.
Когда кабина лифта проехала мимо главного, высокого выхода, ведущего на нижнюю станцию, Крис осталась на месте. Она хотела поберечь себя от долгой прогулки на каблуках и избежать момента, когда парень в бриджах до колен начнет выкрикивать ее имя. Она решила ехать до конца.
Добравшись до места, первыми из кабины выбрались охранники, растолкав в сторону таких же парней в черных пиджаках, чью-то охрану. Пока Клаггат и громила вдвое больше его, пытались взглядами выяснить, что к чему, Крис привстала на цыпочки, желая увидеть, с чьей охраной им пришлось столкнуться.
— Хэнк?
— Крис? Крис Лонгнайф, это ты?
— Что ты тут делаешь? — Крис пыталась уловить взгляд Хэнка через спины сразу трех охранников.
— В данный момент стою на месте, — засмеялся Хэнк Петервальд, по официальным документам Генри Смит-Петервальд Тринадцатый. Он был слишком красив, что стало результатом больших денег родителей, вылепивших его таким, каким хотели. Родители Крис на такой шаг не пошли. Еще он был наследником состояния, близкого, если не больше, чем у Крис, в зависимости от того, как реагировал рынок в тот или иной день. Ах, да, тетушка Тру была абсолютно уверена, что его отец несколько раз пытался убить Крис. Отец же самой Крис, будучи премьер-министром, всегда говорил, что для суда этих подозрений маловато. Тем не менее, чуть раньше, встретившись на одной планете, без родительского надзора, они хорошо пообщались друг с другом.
Крис помахала рукой и, расталкивая охрану, начала пробираться к Хэнку. Джек зарычал; однажды на Крис было совершено покушение, неудачное, потому что она в это время как раз обедала с Хэнком Петервальд. Крис до сих пор была уверена, что Хэнк не имеет к тому случаю никакого отношения. Ну, почти уверена. В любом случае, на мероприятиях вроде сегодняшнего, было приятно, когда он находился рядом. И он не сможет убить меня на глазах у всех.
Наконец, они оказались рядом друг с другом настолько, что могли коснуться друг друга и одновременно выпалили:
— Итак, что ты здесь делаешь?
— Парни первыми, — заявила Крис.
— У папы здесь огромная фармацевтическая фабрика. Кейли Сандфайер настоял, что фабрика — самая большая штука в моей жизни, как раз то, что нужно для моего последнего задания. Так или иначе, я прибыл сюда за пять минут до того, как закрыли порт. Мы пытались улететь, но полдюжины лазеров пришли на помощь дюже настойчивому чиновнику, кричавшему, что никто отсюда никуда не уйдет. Так что нам пришлось остаться здесь.
— Примерно через четыре часа я пыталась забронировать корабль, — сказала Крис. — Все еще пытаюсь.
— Еще у них нет фиксированной сети, — Хэнк покачал головой. — У ног моего старика уже валялись бы чьи-нибудь головы в ногах, случись это на Гринфельде.
Крис знала, что слова о головах были произнесены больше для образности. Дедушка Троубл наверняка посчитал бы их буквальными.
Крис рассмеялась, больше из вежливости.
— Наличие сети решило бы кучу моих проблем. Мне тогда удалось бы заказать вакцину против Эболы и, наконец, снять этот карантин. Эй, у тебя же здесь фармацевтическая компания. У них есть что-нибудь против Эболы?
— Думаешь, я первым делом не проверил? — сказал Хэнк и посмотрел на прозрачный потолок зала, за которым распростерлись звезды и вся остальная вселенная. — Мне сказали, что Эбола — такая зараза, что справиться с ней могут только три, то ли четыре растения. Эй, разве твой дедушка не говорил, что собирается на каждой планете разместить целый склад с этим добром?
— Он так и сделал, только еще до вспышки лихорадки кто-то украл все наши запасы.
— Как много интересных совпадений, — сказал Хэнк. — Но я должен сказать, что платье, которое ты надела сегодня вечером, просто великолепно.
Губы Крис расплылись в улыбке, она крутанулась на месте, показывая себя всю. Платье обнажало спину, было облегающим и имело разрез по правой стороне.
— Потанцевать в нем было бы интересно.
— Конечно, оно тебе идет больше, чем та зеленая вещь, в которой ты была в прошлый раз. Зеленая, мокрая и голодная. Кстати, мои пожертвования пригодились?
Крис застыла с улыбкой на лице и постаралась дать каждой мышце своего тела сделать то же самое. Спросил бы Хэнк, если б знал ответ? Крис сглотнула и заговорила обычным голосом.
— Большая часть очень даже пригодилась. Нам на самом деле нужны были грузовики.
— А лодки? — спросил он, и на его красивом лице не промелькнуло ни тика, ни дрожи.
— С ними возникли кое-какие проблемы, — опустив глаза и наблюдая за Хэнком сквозь ресницы, сказала Крис. — Умный металл дал сбой. Когда третий раз меняешь дизайн, он рассыпается.
— Господи, я никогда о таком не слышал. Надеюсь, этого не случилось как раз, когда ты ими пользовалась.
И что теперь? Сказать правду и пусть фишки упадут, как есть, или соврать что-нибудь и весь оставшийся вечер веселиться? Смокинг Хэнку подходил идеально. Что еще женщина может попросить на ночь, кроме локтя, на который можно опереться?
— Я была на бушующей реке, в узком каньоне, — сказала Крис. — Вода все прибывала и прибывала. Вот тогда я и узнала об этом.
— Боже. Это ужасно. Крис. Прости, — на мгновение его чрезмерно утонченное лицо выглядело так, словно он именно это и имел в виду. Потом Крис почти увидела, как что-то щелкнуло в его взгляде, и вспомнила папино предупреждение: «Никогда не говори ничего, за что нам впоследствии могут предъявить иск». — Твой рассказ звучит более захватывающе, чем мои дела, — сказал он. Появилась улыбка, но она не добралась до глаз. — Похоже, ты продолжаешь веселиться.
Он протянул руку, прикоснулся к поясу Раненого Льва, провел по нему пальцами. Случайно ли один из его ухоженных пальцев прошел между грудями Крис? Она не сумела подавить дрожь.
— Землянам, должно быть, понравилось то, что ты натворила на встрече в системе Париж, — сказал он.
Возможно, когда-нибудь она скажет ему правду, но не сейчас, не перед всеми.
— Сам знаешь, каково это, быть ребенком из нужной
