Беспечность эта была насквозь притворной. Но Лис знал одно: он больше никому не позволит застать себя врасплох. Ни врагам, ни друзьям, ни страху.
Княжич поправил венец, хотя тот и так держался ровно:
— Нам пора.
Ешэ, поплевав на ладони, взвалил спящего Айена на плечо, словно тот ничего не весил.
— Кстати, а с этим ты что дальше думаешь делать?
— Как что? Конечно, казнить.
Лис нервно облизал сухие губы. Он боялся, что Ешэ будет просить за сына. Сможет ли он отказать человеку, которому обязан свободой (а может, и жизнью)?
Но старый советник Кощея лишь кивнул — мол, принял к сведению — и неспешно зашагал к выходу.
Глава двадцать пятая. Кому вообще можно верить?
— Как же это я проглядел мерзавца?! — не мог перестать сокрушаться Май.
Пришлось даже прикрикнуть на него:
— Хватит. Ты не всесильный!
Советник скорчил недовольную рожу и на некоторое время умолк, только раздражающе постукивал ногтями о можжевеловую столешницу.
Две серебряные чарки, наполненные крепкой настойкой на травах, стояли рядом, соприкасаясь краями. Обе — непочатые.
— Что ты собираешься делать, княже? — наконец спросил Май.
— С Айеном? Или вообще?
— Вообще.
Лис почесал в затылке, поправил венец. Всё-таки неудобная штука. Но ничего, он как-нибудь привыкнет. И не к такому люди привыкают.
— Во-первых, нужно усилить охрану замка. Мар больше нет. На ребят Айена я бы не рассчитывал.
— Погоди, но это ведь и наши ребята! Помнишь, мы вместе сражались?
— С тех пор прошло слишком много времени.
— Это только кажется. На деле ещё и года не минуло.
Лис недоверчиво глянул на советника, посчитал в уме месяцы и вздохнул:
— Ты прав. Но сейчас всё меняется быстрей, чем ветер дует. Я не могу им верить. Возможно, они уже не те, кем были. За кого ты готов поручиться?
Май вздохнул, обхватил голову руками, взъерошил и без того непослушные чёрные волосы:
— Понимаю твои сомнения. Помнишь, прежде я был против проверок колдовством? Теперь беру свои слова назад. Ты ведь можешь допросить каждого, и они не посмеют солгать.
— Могу.
— Так сделай это и успокойся.
Лис покачал головой:
— Ничего не выйдет, Май. Положим, сегодня они на моей стороне. А что будет завтра? Этого никто не знает. Не станешь же проверять всех каждый день?
— А если чары наложить? Помнишь, «кто меня предаст — дня не проживёт»?
От княжича не укрылось, что у советника слегка дрожат руки. Интересно, от негодования или?… Усилием воли он прогнал страшную мысль. Кто угодно мог быть предателем, только не Май.
— Те, за которые ты меня ругал? — Лис не удержался от упрёка.
— Хочешь услышать, что ты был прав, а я ошибался? Ну ладно. Ты был прав.
Но княжич совсем не обрадовался, услышав эти слова.
— Нет, Май. Прав был ты. А я поступил как Кощей. Преданность народа не заслужить насилием. Мы оба это знаем. Но у меня есть одна идейка…
Он подождал, пока советник подастся вперёд, затаив дыхание, и, приосанившись, продолжил:
— Помнишь, мы говорили про упыриную ферму?
— Ты велел её пока не закрывать.
— Надеюсь, ты не нарушил приказ?
— Нет, — насупился Май. — Хотя, не скрою, искушение было велико.
— Отлично! Значит, охраной замка займутся упыри.
— Что-о?! — у советника глаза на лоб полезли.
Ну чего он начинает? Отличное же решение. И всё это время лежало на поверхности.
— Упыри — не люди. Их не нужно проверять на верность господину. Кто поднял — тому и верен. Обычные упыри не такие, конечно, но наши, с фермы, за господина порвут.
— Лис, они же живые мертвецы!
— Значит, хлеба им не надобно. Опять же — экономия.
— Всего-то пьют кровь. Подумаешь!
— Во-первых, не обязательно человеческую. А во-вторых, преступников не жалко.
— Надеюсь, ты не собираешься скормить им Айена? — Взгляд Мая упал на забытую чарку, и советник осушил её одним махом.
Лис последовал его примеру.
— Думаю, участь, которую предатель уготовил мне, была куда хуже, — он вытер губы тыльной стороной ладони. — Не перечь мне, Май. Я всё решил.
Но советник упрямо мотнул лохматой головой. Вот же любитель поспорить!
— Это будет очень по-кощейски. В сознании людей крепко сплелись упыри со злыднями и правление твоего отца. Вот увидишь, скажут, мол, возвращаются былые деньки.
— Но это же лучше, чем подавлять чужую волю.
— Нужен какой-то третий путь, — Май скрипнул зубами. — Эти — оба плохие.
— Тогда придумай его, огнепеска тебя задери! Посоветуй что-нибудь. Ну?! — Лис стукнул кулаком по столу так, что чарки подпрыгнули, а та, из которой пил Май, повалилась набок. — Не можешь? Тогда заткнись. Придумаешь — приходи. А пока будет так, как я сказал.
— Я-то заткнусь, но ты всё равно не прав, княже, — вздохнул советник.
— Лучше налей-ка нам ещё, — Лис сунул ему под нос обе чарки, надеясь, что это выглядит в достаточной степени примирительно.
Он совсем не хотел обижать Мая, но слушать возражения было невмоготу.
Советник молча плеснул в чарки ещё настойки, они выпили по глотку. Из всех трав Лис больше всего чувствовал полынь — аж язык немел.
— А кто будет роптать насчёт упырей, скажи, мол, временная мера. Пока всё не образуется.
— Сестрицу твою стоит упомянуть?
— Доброгневу-то? Почему бы
