согласна, если только ты здесь не для того, чтобы собирать деньги на наркотики — Винни здесь нет.
— Что значит нет? — Я выплюнул, задыхаясь. «Чайка» должна была закончиться два с половиной часа назад.
Она затягивает халат на талии.
— Я видела, как она ушла пару дней назад с чемоданом.
— Пару . . . что ? — Я издеваюсь. — Она не могла. Она в чертовом шоу. Моем шоу. Я плачу ей зарплату. У нас есть контракт. Она не может уйти.
— Ну, она это сделала.
— Это невозможно, — настаиваю я. — Откуда у тебя эта дурацкая идея?
— Не стреляй в посыльного.
Тогда не искушай меня.
— Интересно, однако, почему она ушла. Ты кажешься таким великим боссом.
— Маленькая, безрассудная, эгоистичная, с…
— Прекрати прямо сейчас. — Женщина поднимает руку, качая головой. — Не заканчивай это предложение. Та девушка, о которой ты говоришь, одна из самых добрых женщин, которых я когда-либо встречала. Знаешь, на днях я поймала ее на том, что она просит у нашего соседа чашку сахара. Женщина — мать-одиночка и работает на двух работах, чтобы ее ребенок оставался в этом школьном округе.
Медленно моргая, я спрашиваю:
— Ну и что, черт возьми? Она попросила у матери-одиночки чашку сахара, ты хочешь дать ей за это Нобелевскую премию?
Женщина краснеет под неоново-зеленой маской на лице.
— Поэтому я спросила Винни, почему она это сделала. Винни ответственный человек, и она печет. Не может быть, чтобы ей был нужен сахар. Знаешь, что она мне сказала? — Она облизывает губы. — Она сказала мне, что время от времени она спускается вниз и просит у соседки что-нибудь маленькое и дешевое, чтобы сосед всегда чувствовал себя желанным, чтобы попросить что-нибудь и у Винни. Продукты питания, зубная паста, мыло. Это был ее способ убедиться, что наш сосед знает, что они на равных. Я не знаю, что у тебя за история с этой женщиной, но могу сказать, что она не эгоистична. Она ангел на Земле, и если ты ее потерял, что ж, я склонна полагать, что ты это заслужил.
У меня ее никогда не было изначально.
Я спускаюсь вниз, голова стучит, сердце колотится. У дамы хватило наглости просто встать и покинуть город, как будто у нее нет никаких обязанностей. Как она смеет? Это мой театр. Мое шоу. Мой бизнес.
И ты заботишься об этом деле с тех пор. . . ? Кристиан насмехается в моей голове.
— Заткнись, Кристиан, — бормочу я вслух, вылезая на улицу, как чертов тинейджер.
Я пролистываю свои контакты, пока не нахожу номер Лукаса Мортона. Он директор. Он знает, где она. Лукас отвечает после третьего звонка.
— Да?
— Это Арсен.
После паузы он отвечает: Корбин. . . ? Это все-"
— Где Виннифред Эшкрофт?
— О, Боже. — Он вздыхает, как будто не заводит меня. — Наконец-то, с кем-то можно поговорить! Она сбежала. Уехала из города. Ее агент позвонил мне ни с того ни с сего два дня назад. Так непрофессионально. Пенни пришлось вступать в игру и работать каждую ночь. Мы должны подать на нее в суд!
— Куда она пошла?
— Откуда мне знать? — Он кричит. — Она только что написала нам сообщение о том, что уезжает на некоторое время. Где находится «в гостях»? Что такое «некоторое время»? Вот что мне не нравится в работе с актерами. Они склонны к драматизму. Что ты собираешься с этим делать? Это настоящая проблема. Знаешь, как трудно мне теперь будет тренировать кого-то другого? У меня нет времени искать и учить…
Я вешаю трубку и снова сижу в машине, звоню Кристиану.
Потому что у Кристиана есть Арья.
А Арья знает Виннфред и ее агента.
ГЛАВА 25
Винни
Первый день возвращения в Малберри-Крик, безусловно, был беспокойным.
— Тетя Винни! — Кенни обнимает меня за шею, осыпая мое лицо липкими зефирными поцелуями. — Я так скучала по тебе!
— Я тоже скучала по тебе, тыковка! — Я прижимаюсь к ней носом, мой нос в ее вьющихся светлых волосах. Я отстраняюсь, ухмыляясь. — Как дела у моей любимой девочки?
— Никаких жалоб. Ну, вообще-то, спина немного побаливает, но чего можно ожидать, когда у тебя тридцать пять недель беременности. — Моя сестра, Лиззи, отвечает на вопрос, адресованный Кенни. Она, покачиваясь, входит в комнату, ее живот предшествует ей. Я встаю и обнимаю ее. Я не настолько чистосердечна, чтобы не завидовать ей, хотя именно Лиззи, моя старшая сестра, научила меня заплетать волосы и с хирургической точностью подрезать джинсы под "Дейзи Дьюк".
Вполне возможно порадоваться за кого-то и при этом завидовать ему до слез.
— Ты выглядишь потрясающе, — шепчу я ей на ухо.
— Ты выглядишь голодной, — возражает она. — Ты вообще о себе заботилась?
Это та часть, где я говорю "конечно" и надеюсь, что они на это купятся. Но ложь уже не кажется такой привлекательной. Есть что-то освобождающее в том, чтобы разбиться на части на старой маминой кухне и чтобы мои близкие помогли мне собрать осколки.
— Нет, но я собираюсь изменить это.
— Наконец-то! — Ма хлопает на заднем фоне, это звучит весело. — Кстати о еде, как насчет яблочного пирога и сладкого чая?
Мы садимся за наш маленький кухонный стол, наедаемся липким пирогом с ванильным мороженым и пьем ведрами сладкий чай. Кеннеди показывает мне свои новые балетные движения, и я охаю и ахаю.
Папа приходит домой с работы, обнимает меня и говорит, что любит меня. Я растворяюсь, как масло в его руках.
Затем Джорджи, моя младшая сестра, врывается на кухню, вернувшись с работы инструктором по пилатесу. Она прыгает на меня, захватывая меня своими конечностями.
— Боже мой, Джорджи. Ты как лабрадор!
— Чертовски верно. Я всегда была твоей любимой стервой!
Как только Лиззи и Кенни прощаются, друзья из города останавливаются, чтобы обнять меня и догнать. Я быстро принимаю душ и надеваю пижаму, а затем впервые сегодня проверяю свой телефон. У меня несколько пропущенных звонков от Крисси, Арьи и Рахима. Ни одного от Арсена. Думаю, как только он преодолел свой первоначальный гнев из-за того, что узнал о беременности Грейс и о том, как она хранила видео его матери для себя, он пошел дальше.
Стук в дверь вырывает меня из задумчивости. Мама и папа в постели, а Джорджи только что вошла в душ. Я иду босиком к двери и распахиваю ее.
По другую сторону двери стоит мужчина, которого я не думала, что увижу снова.
Мое незаконченное дело. Любовь, которую я оставила позади.
Рис.
Мужчина совсем не изменился. У него все еще такое же треугольное детское лицо. С его зубастой улыбкой и полуприкрытыми щенячьими глазами. На нем шорты-бермуды цвета хаки, шлепанцы и бордовый хенли. Он выглядит как тот самый старый мальчик, которого я
