Книга Кофе в постель, пожалуйста! - Леся Лимерик

Когда «Ленд Крузер» затормозил у ворот школы, я очнулась, но выйти сама не успела: Сергей шустро выпрыгнул с водительского сидения и открыл мне дверь, подавая руку.

— Осторожно, высоко.

Да у нас прямо день идеального соседа. Надолго ли его хватит?

— Спасибо, я пойду, уже почти девять…

— Тамара! Утро доб… — Игорь, вышедший из своей машины, осекся, обнаружив, в чьей компании я приехала на работу.

— Доброе, Игорь Ар… Игорь.

Я натянуто улыбнулась и скосила глаза в сторону здания школы: мало ли, кто еще из коллег ошивается поблизости. К счастью, больше никого не наблюдалось.

Сергей тем временем великодушно протянул ладонь условно поверженному сопернику и, пожав ему руку, повернулся обратно ко мне. На мою талию легли сильные руки, и тихий голос мурлыкнул в ухо:

— Ладно, киса, тебе пора, не скучай. Или лучше скучай.

С этими словами он наклонился и, не обращая внимания на оцепеневшего Игоря, поцеловал меня — с удовольствием, но демонстративно, явно заявляя свои права. И я бы оттолкнула мужчину, противясь полудетской выходке, но эта его «киса» буквально вышибла из меня дух. Это ведь простое совпадение, да? Игорь вон тоже называл меня кошечкой…

— Пока, — еще раз попрощался Сергей, нехотя оторвавшись от моих губ.

Я заторможенно махнула ему рукой и, когда машина отъехала от школьных ворот, двинулась на работу в обществе погрустневшего Игоря. Почему-то было неловко.

— Эм… Что там за история с Горным? — попробовала я заговорить о чем-то постороннем, идя рядом с историком. — Ты правда его ударил?

Игорь хмуро посмотрел на меня, но почти сразу отвернулся, глядя прямо перед собой. Обиделся, что ли?

— Правда, — выдавил из себя молодой учитель, по всей видимости не собираясь развивать тему.

— Почему? — продолжала допытываться я, приостановившись у высоких дверей в школу. — Что он такого сделал?

— А ты как будто не знаешь? — с издевкой спросил Игорь. — Неужели моя девушка не в курсе, что именно произошло? Или она слишком занята, принимая ухаживания от других поклонников?

— Девушка?

Я непонимающе воззрилась на молодого учителя: приятно, конечно, когда в тридцать пять тебя называют девушкой, но не в данном контексте.

— А ты не знала? Все в школе считают, что мы встречаемся, — поделился со мной Игорь последними новостями. — И вот моя пара целуется на виду у всей школы с другим мужчиной. Да здравствуют свободные нравы двадцать первого века!

«Моя пара не должна находиться наедине с другим мужчиной», — набатом прозвучал в голове голос Вадима.

Вдох-выдох, Тамара, вдох-выдох… Ты не можешь сорваться на этого придурка прямо на школьном крыльце.

— Во-первых, я никому не позволю говорить со мной таким тоном, — практически выплюнула я в лицо Игорю. — Во-вторых, не моя вина, что в школе работает слишком много сплетниц, которые считают, что осведомлены о моей личной жизни лучше, чем я сама. И, в-третьих, только мне решать, с кем, когда и где я буду целоваться, понятно?

— Предельно, — ответил историк непривычно холодным тоном, открывая передо мной дверь. — Хорошего дня, Тамара Михайловна.

— И вам, Игорь Аркадьевич.

Я гордо прошла вперед, громко цокая каблуками. Странно, что по школьной плитке после этого не пошли трещины.

Ворвавшись в кабинет, первым делом заварила себе чай с мятой и практически залпом выпила целую кружку. Включила компьютер и со злости махом доделала отчет по профилактике трудностей адаптации у первоклассников, который вымучивала из себя с начала недели. Откинувшись на спинку жалобно скрипнувшего стула, залила в себя вторую чашку чая и накинулась на корректировку календарно-тематического плана. Враз расставила все необходимые мероприятия в сводную таблицу, впихнула в нее еще две резервные консультации, пересчитала родительские собрания и с чувством выполненного долга в третий раз наполнила опустевшую кружку кипятком. Поболтав там пакетиком, диагностировала у себя нервный срыв, и почему-то именно этот факт заставил меня окончательно успокоиться.

В целом, нет ничего странного, что именно сегодня я так остро среагировала на слова Игоря. Накопившееся напряжение и мучившая меня неопределенность на личном фронте все же дали о себе знать. И это только начало.

Лежавший рядом телефон, словно переняв мою нервозность, задрожал и судорожно подпрыгнул на столе. «Как ты? Готова повторить?» — интересовался контакт по имени Сосед, пороча нашу девственно чистую историю переписки. А вот и он — тот самый личный фронт, до предела источивший мою психику в кратчайшие сроки.

Сделала большой глоток чая и, покатав согревающий напиток у себя во рту, прикинулась дурочкой: «Что повторить?» После этого, помедлив долю секунды, заглянула в гости к фелинологу и обнаружила, что он прочел мои вчерашние провокационные сообщения, но так на них и не ответил. Это настораживало.

«Эй, ты куда пропал?» — набрала я, решив прояснить ситуацию. Отправив сообщение, с волнением увидела, что мой таинственный собеседник зашел в чат. Вот только ответ я получила не от него, а от Сергея: «Все, что ты хочешь, начиная со вчерашнего вечера и заканчивая сегодняшним утром». Я закатила глаза и из вредности переспросила: «Это там, где я целовала Андрея?»

Гепард молчал. Чувствуя себя некомфортно оттого, что приходится проявлять настойчивость, предприняла вторую попытку завязать разговор: «У тебя период гона или приступ трудоголизма?» И снова тишина. Зато соседний чат не желал замолкать. «Так и быть, если потом мы повторим все, что было после», — заметил Сергей и добавил смайлик с коварным чертенком. Пришлось лезть в список эмодзи и выбирать подходящий. Так, смешного тут мало… Плакать вроде не с чего, хоть и хочется… Нет-нет, никаких сердечек!.. О, оказывается, есть смайлик с приподнятой бровью — то, что надо.

Подумала — и отправила такую же скептическую мордочку гепарду. Если и сейчас не ответит, то черт с ним. Больше не буду навязываться.

От этой мысли в горле почему-то сдавило и настроение испортилось еще больше. Объяснила себе это тем, что не люблю недосказанности в отношениях: решил прервать общение — так скажи об этом, в чем проблема? Уж я-то знаю, о чем говорю. Знаю и потому, наверное, злюсь еще больше. Но стоило под пятнистым аватаром появиться новому сообщению, как злость испарилась, уступив место другому чувству, которое я, к своему удивлению, идентифицировала как облегчение.

«Можно и так сказать, — прочла я комментарий к колкости про трудоголизм. — У меня сейчас горячая пора».

— Не поверишь: у меня тоже, — пробормотала я и чуть было