Мак-Карти.
— Мне нечего сказать, потому что я этого требования не видел, — сказал Бернэ, поджав губы.
— Что вы имеете возразить на замечание главы американской делегации, что Эден Лапуэнт превысил свои полномочия и попытался войти в сделку с ЮНЕП?
Бернэ показал спину.
— Соединенные Штаты вольны делать все, что им заблагорассудится.
Мак-Карти предпринял новую попытку.
— Могли бы вы сообщить нам, когда г-н Лапуэнт сможет лично встретиться с прессой?
Бернэ пожал плечами.
— Господин Лапуэнт очень занят. Я не знаю, когда он освободится.
Ситуация была тупиковая.
Тем не менее имелись некоторые свидетельства, что до Лапуэнта доходило недовольство его руководством. Я был приглашен в качестве гостя на прием, устроенный французской делегацией, и за бокалом шампанского мы обсуждали с главой японской делегации политику его страны и изменение ее отношения к охране окружающей среды. В тот момент, как глава японской делегации наполнял мой бокал, в зал неожиданно ввалился Эжен Лапуэнт и направился прямиком к группе людей, стоявших позади меня. Внезапно кто-то толкнул меня под локоть, и шампанское пролилось мне прямо на костюм.
— У-пс! — сказал Лапуэнт с невинным видом.
Я повернулся и посмотрел ему в лицо. Он настороженно оглядел меня. Я вспомнил, что когда-то читал, что в прошлом он помогал тренировать хоккейную команду у себя на родине в Канаде.
— Эх, мистер Лапуэнт, какого тренера по хоккею вы в себе загубили! — спокойным тоном сказал я. — Право, мне жаль.
Лапуэнт воспринял мои слова с тенью улыбки.
— Мне тоже, — сказал он.
ДЕЙВ
Хотя Лапуэнт по-прежнему появлялся на различных заседаниях, мы заметили, что его функции все в большей мере выполняли другие члены секретариата. Видимо, скорее по причине требования об отставке, чем по какой-либо другой, он все менее охотно высовывал голову из укрытия. Но теперь Лапуэнт отошел на второй план.
Нам сообщили о расколе в японской делегации. Половина стояла за запрет, половина против. Огорчения добавил и разговор с делегатом из Японии г-ном Такимото — он сказал, что ИЮКН повернулся к нам спиной. Предложение ИЮКН моратория на один-два года для Южной Африки, Ботсваны и Зимбабве могло разрушить всю нашу работу, как мы и опасались, когда оно было впервые внесено. Все, что мы могли — повторять наши аргументы снова и снова. Снова и снова. «Продолжение торговли в любом случае оставит нелегальным торговцам широкие возможности для контрабанды». Так я и сказал г-ну Такимото: «Нет ни одной системы контроля за торговлей костью, которая доказала бы свою способность к работе. Сама история доказывает это».
Но г-н Такимото по-прежнему неумолимо стоял на позиции ИЮКН. Мы подозревали, что идея раскола оказалась чрезвычайно привлекательной для делегатов, которые в действительности были против запрета, но не хотели этого показывать. К нашему ужасу, и ВВФ склонялся к такому выбору.
Делегация ЕИА по-прежнему стремилась подсчитать, какие страны как собираются голосовать. Чтобы предложение к Приложению I было принято, необходимо большинство в две трети голосов. Если судить по объявленным намерениям, мы были близки к тому, чтобы набрать требуемое количество, но оставалось еще 10–15 стран, скрывавших свои намерения и, возможно, не решивших, по какую сторону баррикады им быть. Мы пока не могли прибегнуть к давлению.
…Пятница, 13 октября 1989 года. На заседании Комитета I нарастало напряжение. Наступила критическая фаза. Комитет I занимался вопросами изменений в Приложениях. Если здесь пройдет предложение к Приложению I, его одобрение на пленарном заседании будет пустой формальностью. Многими делегатами овладело сильное чувство, что, если голосование по поводу Приложения I будет отложено на следующую неделю, это сильно подорвет наши перспективы.
— Ряд стран предлагает к обсуждению судьбу других исчезающих видов, — заметил Коста. — Они начинают испытывать разочарование, и если мы сейчас же не проголосуем, мы их разгневаем.
Всю вторую половину дня продолжалась бесплодная дискуссия. Никто не сказал ничего нового. Каждый раз начиналась сказка про белого бычка. Наконец запротестовал австрийский делегат:
— Господин председатель, мы устали от этого трепа! Мы призываем проголосовать по Приложению I немедленно!
Согласно правилам процедуры голосования, в случае выдвижения требования о голосовании оно должно проводиться немедленно. Однако председательствующий делегат из Швейцарии Петер Доллингер, который встречал критическими замечаниями всякого, кто заикался о поддержке Приложения I, отказался поставить вопрос на голосование.
— Сейчас мы голосовать не будем, — настаивал он.
Заявление вызвало протесты.
— Выражаем несогласие с тем, как председательствующий ведет собрание! — сказал один из делегатов. — Предлагаю этот вопрос на голосование.
С неохотой поддаваясь давлению, Доллингер сказал:
— Кто «за», прошу поднять мандаты.
Никто не понял, что он имеет в виду. Несколько человек нерешительно подняли мандаты, помахали в воздухе и снова опустили.
— Теперь поднимите мандаты, кто «против».
По аудитории пронесся ропот.
— Господин председатель! — крикнул один из делегатов. — Мы не знаем, за что голосуем!
Голосование захлебнулось в волне вопросов и возгласов.
— Объясняю еще раз, — сказал Доллингер, доведенный до белого каления. — Если вы согласны с тем, как я веду заседание, вы голосуете «нет». Если вы поддерживаете — простите, я хотел сказать, если вы не поддерживаете — голосуете «да».
На сей раз были сконфужены даже говорящие по-английски делегаты; те же, кто не владел языком, были окончательно сражены. «Господин председатель! Господин председатель!» — в зале нарастала суматоха.
Доллингер оглядел аудиторию и остановил свой взгляд на Жаке Бернэ.
— Сейчас секретариат разъяснит, за что голосуем, — сказал он, кивая на своего дружка.
— Ну и ну, — сказал Эллан. — Содом и Гоморра!
Бернэ включил свой микрофон.
— Разъясняю: если вы не согласны с тем, как председатель ведет заседание, вы голосуете: «за». Если вы против того, как председатель ведет заседание, голосуете «против».
Никто уже давно не улавливал, в чем заключается руководство председателя. Разочарование, охватившее делегатов, грозило превратить заседание в хаос.
Эллан повел бровями.
— И в руках таких-то людей находится судьба слонов!
Наконец разобрались, за что голосуем, и вопрос поставлен на голосование.
К нашему разочарованию, большинство стран, вместо того чтобы требовать немедленного голосования по Приложению I, поддержало линию председателя. Таким образом, голосование по Приложению I было отложено до следующей недели. Но, когда заседание было объявлено закрытым, многие из делегатов, не говоривших по-английски, покидали его в дурном настроении.
— Некоторые из них и сейчас думают, что голосовали за немедленную постановку вопроса, — безнадежно сказал Коста.
* * *
— Похоже, ситуация складывается не в нашу пользу, Дейв, — подавленно сказал Эллан, когда заседание по Приложению I было прервано. — Если нам не удастся склонить ВВФ и ИЮКН голосовать за полный запрет, слонам конец.
Я разделял его пессимизм.
— Что же мы можем сделать?
В глазах Эллана неожиданно блеснула надежда.
— Попробую поговорить с ними.
— О’кей, — согласился я. — А я пойду
