пытаешься взбесить меня, чтобы я тебя убил или чтобы вернулся к охоте?
Олеандр не ответил.
Гексахир фыркнул и ушел в другой конец комнаты, туда, где стояли клонировальные чаны. Внутри каждого плавала едва сформированная копия Фабия, добытая из ограбленного схрона. Большинство клонов были мертвы или нежизнеспособны как-то иначе. Но один или два еще функционировали на базовом нейронном уровне. Гексахир стер конденсат с одного резервуара и всмотрелся в лицо за стеклом.
— Зачем он арлекинам?
— Не знаю.
— Думаю, ты лжешь. — Гексахир повернулся.
— Не лгу. Я действительно не знаю.
— Но, подозреваю, у тебя есть предположения.
Олеандр помолчал:
— Думаю, они нуждаются в нем.
— И зачем же им понадобилось такое создание?
— Видимо, он собирается что-то сделать. Сыграть роль в какой-то их грядущей драме. Какова бы ни была причина, они очень постарались, чтобы удержать его на выбранном ими пути. И в этом они не одиноки.
— Наш Фабий всегда так популярен. — Гексахир постучал по стеклу. — Я-то надеялся, что смогу синтезировать что-то полезное из этих полутварей, но в них чего-то не хватает. Какой-то детали, которую нельзя воспроизвести. — Он глянул на Олеандра. — А знаешь, этот его недуг не совсем биологический. Болезнь не только телесная, но и духовная. Слияние реального и гипотетического.
— Какой-то демон, — предположил Олеандр.
— В некотором смысле. Но если и так, то примитивный. Диомона как-то предположила, что Фабий — всего лишь ходячий кокон для своей болезни. Что на самом деле это вовсе не болезнь, а скорее зародыш гиперпространственного организма. Она думает, что в конце концов Фабий лопнет, а из его склизкого нутра выйдет нечто новое и ужасное. Возможно, бог во плоти.
— Патер Мутатис, — буркнул Олеандр.
— Да. Так они его называют? Вера — любопытная штука.
Он уставился на клона, желая, чтобы тот открыл глаза. Но ничего не случилось. В этом куске мяса не было сознания. Все, чем Фабий был, все, чем он мог стать, было заперто в его жутком и чудесном разуме.
— Наверное, я его все-таки не убью. Пожалуй, выгоднее будет сохранить ему жизнь — выкормить то, что растет в нем. И когда-нибудь мы обязательно узнаем, что это такое.
— Результат может тебе не понравиться.
— Таков риск любого исследования. Цена знаний часто бывает очень высока, и в итоге ее всегда приходится платить. Что твоему учителю не мешало бы крепко запомнить. — Гексахир повернулся. — Ты не попытался бежать, когда Диомона привезла тебя обратно. Почему?
Олеандр отвел взгляд:
— Я не дурак.
— Если бы. Мог бы избавить меня от лишних хлопот. Она пошла против меня, маленькая негодница.
Диомона уже несколько недель втихую баламутила членов синода, перескакивая от одного жадного уха к другому, преисполненная решимости призвать его к ответу, причем самым нудным и утомительным способом. Разве это так много — попросить молодое поколение проявить хоть каплю инициативы? Пожалуй, он ошибался насчет нее в качестве преемницы.
— Bce это на самом деле очень печально, — произнес он.
— Да, — отозвался Олеандр.
Гексахир внимательно посмотрел на раба. С тех пор как они вернулись, Олеандр вел себя необычно сдержанно.
— И это все, что ты можешь сказать? Надеюсь, ты понимаешь, что твоя судьба напрямую зависит от моей? Если свалят меня, ты отправишься следом.
Олеандр поднял глаза:
— Пожалуй, это лучше, чем жить твоей игрушкой.
Прежде чем Гексахир успел ответить, прозвучал резкий сигнал. Гемункул поднял голову и крикнул:
— Я же велел, чтобы меня не беспокоили!
Его рука поползла к осколковому пистолету, спрятанному под одеждой. Может, это Диомона все-таки решила заняться чем-то поинтереснее?
В ответ раздался хор невнятных голосов — у развалин не было языков, и им приходилось общаться как получалось. Гексахир хрипло рассмеялся:
— Ну, чудеса все не прекращаются. Похоже, прибыл докучливый архонт Пешиг, и без охраны. Что говорит либо о монументальном высокомерии, либо…
— Либо он под чьей-то защитой, — подсказал Олеандр. — Попробуй его убить, тогда хоть узнаем, под чьей.
Гексахир фыркнул:
— Тебе бы очень этого хотелось, да? Нет уж. Стань там и злись про себя. И не суй свой нос, когда не просят. — Он снова повернулся ко входу: — Ведите! И не спускайте с него глаз!
Створки разошлись в стороны, открыв взору стройную фигуру Пешига в окружении троих развалин. Архонта проводили внутрь. Пешиг радостно улыбался.
— Привет, Гексахир! Давно не виделись.
Гемункул сложил руки на груди и поднялся повыше на своих спинных щупальцах.
— Назови хоть одну вескую причину, чтобы я не разобрал тебя на запчасти прямо сейчас.
Улыбка Пешига ни на миллиметр не убавилась.
— Значит, можно предположить, что кто-то проболтался? — Архонт покачал головой в притворном разочаровании. — Держу пари, что Аурелия. Эта женщина еще не встречала спины, в которую не воткнула бы нож.
Гексахир даже не улыбнулся:
— Зачем ты пришел, Пешиг? Только быстро.
— Я пришел молить тебя о прощении. И предложить свою помощь.
— Помочь? В чем?
— В осаде.
— В осаде? Какой осаде?
— Ну как же, в осаде базы Фабия Байла в старушечьем мире, который мон-кеи называют Велиал IV! — Пешиг весело махнул рукой. — И поздравляю с ее обнаружением за время этих долгих недель добровольной изоляции.
Гексахир заколебался. Затем его кожаная маска медленно расплылась в гадкой улыбке:
— Ты ведь на самом деле не Пешиг?
Архонт нахмурился.
А потом вдруг Пешига не стало. Его место заняла ярко одетая фигура в зеркальной маске и с посохом в руке. Гексахир рассмеялся и одобрительно похлопал, в то время как развалины в смятении отпрянули.
— О, как чудесно! — хихикнул гемункул. — То-то мне показалось, что я уловил дуновение искажающего поля, просто не был уверен. — Гексахир обернулся: — Посмотри, кто к нам пришел, Олеандр! Наша старая знакомая, Ходящая-по-покрову. Наконец-то решила навестить нас. — Маска на его лице скривилась во что-то напоминающее приветливость: — А где же настоящий Пешиг, осмелюсь спросить?
— Мертв, — просто ответила Силандри. — Оплакивать его никто не станет. И даже знать не будут, пока я не решу бросить этот маскарад. Кстати, не за что.
Гексахир нахмурился:
— Не то чтобы я не был благодарен, но зачем его убивать?
— Потому что он собирался помешать их плану, — вставил Олеандр.
Гексахир повернулся к нему и рявкнул:
— Ты об этом что-то знаешь?
— Больше, чем ты. — Силандри вскинула посох на плечо. — Роль Пешига в этой истории подошла к концу. Сам того не желая, он пытался увести повествование от намеченного нами финала. Поэтому мы вычеркнули его из произведения.
— Тогда к чему этот… фарс? Зачем надевать его лицо?
— Я сказала, что мы вычеркнули Пешига из нашей истории, а не его роль. Тебе понадобятся его войска, даже
