из Наркомата.
Из личных бесед с рядом сотрудников и с секретарем парткома т. ШЕСТАКОВСКОЙ устанавливается, что некоторые участники отдела на большом отрезке времени, продолжали оставаться без руководства.
ШАПИРО, ЦЕСАРСКИЙ, ЗУБКИН отделом в целом не руководили, а это привело к тому, что в 3, 4, 9 отделениях, в камере хранения, в группе по учету арестованных иноподданных творился хаос, терялись иностранные паспорта, совершенно запутан учет арестованных иностранцев, хранились в безнадзорном состоянии партдокументы, изъятые у арестованных, вплоть до бланков партбилетов, учетных карточек и т. п. Учет арестованных и проходящих по следственным делам резко отстает от темпов работы других оперативных отделов, а это дезорганизуеще влияет, до последнего времени, на оперативную деятельность последних.
Обращает на себя особое внимание тот факт, возглавляющий сейчас фактически руководство отделом ЗУБКИН среди большинства работников отдела политическим доверием не пользуется (заявление секретаря парткома ШЕСТАКОВСКОЙ, ЗАЦЕПИНА, КОЗЛОВСКОГО и др.) ЗУБКИН на протяжении долгих лет был тесно связан с ныне осужденными врагами народа БУЛАНОВЫМ, ШАНИНЫМ, ПИСЬМЕННЫМ и др. На протяжении последних двух лет положение на возглавляемых им участках не выправил. За то состояние 1-гоСпецотдела, в котором он сейчас оказался, ЗУБКИН должен нести одним из первых ответственность перед Советскими законами.
Из числа работающих в отделе, также вызывают политическое недоверие следующие лица.
КРЕМНЕВ-СУНДАКОВ Самуил Израилевич, 1902 года рождения, член ВКП(б) с 1920 года, из семьи служащих, в органах НКВД работает с 1920 года, начальник отделения.
Имеет родственников за границей — в Америке и Риге. Его двоюродные братья — ГИНДИН Савелий, ЗЕЛИКСОН Залман — репрессированные органами ОГПУ-НКВД.
С 1926 по 1932 год КРЕМНЕВ находился в браке с харбинкой ВОРОПИНОВОЙ Ольгой Фокиевной (прибыла в 1926 году из Харбина), арестованной органами НКВД за шпионаж в 1937 году. Об аресте своей бывшей жены КРЕМНЕВ был осведомлен через ее сестру — ТИХОМИРОВУ Марию (арестована), после чего сообщил об этом рапортом начальнику отдела ЦЕСАРСКОМУ, скрыв это обстоятельство от партийной организации.
В ноябре 1937 года следствие по делу ВОРОПИНОВОЙ было закончено. В своих показаниях она призналась, что, находясь в Харбине и на территории СССР, была связана с белоэмигрантами, фашистами, шпионами: ДУРУНЧА, РЯБЧЕВСКИМ — осужденными к ВМН как резиденты японской разведки, ЗИНОВЬЕВОЙ, которую информировала о работе 4 Управления РККА и др.
В декабре 1937 года к КРЕМНЕВУ (руководил особой группой) поступил альбом из УНКВД Московской области с уже размеченной ЦЕСАРСКИМ, МИНАЕВЫМ и представителями МО (СОРОКИН, ЯКУБОВИЧ) на каждой справке мерой социальной защиты. В числе других справок в этом альбоме содержалась справка на обвиняемую ВОРОПИНОВУ-КРЕМНЕВУ с пометкой «10 лет».
Обнаружив ее, КРЕМНЕВ обратился к начальнику отдела ЦЕСАРСКОМУ, якобы с вопросом: может ли он в дальнейшем оставаться на этой работе (по заявлению КРЕМНЕВА). Результатом такого вопроса явилось то, что пометка «10 лет» была перечеркнута и дело направлено на доследование.
ВОРОПИНОВА с декабря 1937 года по апрель 1938 года не допрашивалась. На допросе от 11 апреля 1938 года она подтвердила свои связи с чинами японо-белогвардейской полиции, фашистами, белоэмигрантами в Харбине, а также рядом харбинцев — участников фашистских организаций, находящихся в Москве. Однако, вопрос о ее шпионской деятельности в ходе следствия смазывается и дело направляется на рассмотрение Особого Совещания, по решению которого ВОРОПИНОВА-КРЕМНЕВА осуждается на 5 лет как социально-опасный элемент (см. след. дело № 7164, арх. дело № 283248, альбомную справку по УНКВД МО).
Отношение КРЕМНЕВА к своим подчиненным и другим сотрудникам коллектива характеризуется как бездушное, бюрократическое. (Л.151)
«КРЕМНЕВ не проявлял к своим работникам никакой чуткости. В группе каждый день лились слезы из-за бездушного и сухого отношения к своим работникам со стороны КРЕМНЕВА.
В результате такой системы работы группа КРЕМНЕВА была совершенно оторвана от всей общественно-политической жизни, ни на какие собрания, экскурсии, лекции, кино, театры и даже политкружки, нас не пускали».
(Из заявления ГЕЦЕЛЕВИЧ Р. С.)
Учитывая враждебное родственное окружение, связь со шпионами ВОРОПИНОВОЙ О. Ф. и ВОРОПИНОВЫМ П. Ф., использование своего служебного положения в интересах защиты классовых врагов, считаем необходимым КРЕМНЕВА арестовать.
ЛЕВИНА Евгения Матвеевна, 1904 года рождения, уроженка г. Сморгонь (Польша), в СССР приехала в 1918 году, член ВКП(б) с 1932 года, в органах НКВД с 1928 года. Работает помощником оперуполномоченного.
Является родной сестрой разоблаченного врага народа ЗАЛИНА, поддерживала с ним связь до последнего времени. Имеет родственников за границей — невозвращенцы, с ними поддерживала письменную связь.
Муж сестры ЛЕВИНОЙ — МАТЛИН Борис Самойлович, уроженец Франции, с 1924 по 1931 год работал в КИМе. В 1932 году МАТЛИН и его жена (сестра ЛЕВИНОЙ), будучи командированы на закордонную работу, остались во Франции и приняли французское гражданство.
Па материалам 5 отдела ГУГБ, МАТЛИН является активным троцкистом, ведет подрывную работу в КПФ, в связи с чем МАТЛИНУ и его жене запрещен въезд в СССР. (См. материалы в личном деле).
ЛЕВИНА Е. М. среди сотрудников отдела ведет антисоветскую агитацию:
«Вот, мол, рядовые работники работают с большим напряжением, сидят поздно, а награды получают начальники».
«В Англии рабочие ложатся спать не позднее 11 часов вечера, поэтому они все физически здоровые, а у нас только говорят о 7–8 часовом рабочем дне. В частности, в Наркомате приходится работать до поздней ночи, а требуют, чтобы мы учились и выполняли общественные и партийные задания».
Когда на партгруппе ЛЕВИНОЙ указывалось, что такие разговоры являются антипартийными, она заявила:
«Что же вы меня считаете контрреволюционеркой, хотите меня агентурой окружить?». (См. материалы в личном деле).
За связь с врагами народа и прямые антисоветские высказывания, ЛЕВИНУ считаем необходимым арестовать.
Считаем необходимым уволить вовсе из органов НКВД:
ДАВЫДОВУ-ДУБРОВСКУЮ Александру Николаевну, 1903 года рождения, из семьи служителя религиозного культа, член ВКП(б) с 1919 года, с 1919 года (партийный стаж вызывает сомнение), работает оперуполномоченным.
В 1919 году, находясь на территории занятой белой армией Колчака, ДАВЫДОВА задерживалась контрразведкой под стражей на шесть дней.
В 1925-27 гг., в 1930-33 гг. работала вместе со своим мужем ДУБРОВСКИМ в Монголии (Дубровский проходит по следственным материалам как активный участник к/р троцкистской организации).
В период работы в Республике Немцев-Поволжья (1934–1937 гг.) ДАВЫДОВА находилась в тесной связи с ныне разоблаченными врагами народа — ТРУШИНЫМ, ДЕНОТКИНЫМ и др.
Во время проверки и обмена партийных документов ДАВЫДОВА была выдвинута ТРУШИНЫМ (б. секретарь Энгельского ГК ВКП(б)) старшим инструктором по оформлению партийных документов. По имеющимся материалам ДАВЫДОВА подозревается в том, что способствовала получению троцкистами новых партбилетов, а также в том, что информировала ныне арестованного троцкиста ТРУШИНА об имеющихся разработках на троцкистов в СПО УГБ Республики Немцев Поволжья.
Бывший муж ДАВЫДОВОЙ — ДУБРОВСКИЙ (бывший председатель спецколлегии Главсуда АССР РНП) исключен из ВКП(б) за троцкистскую деятельность. Второй муж ДАВЫДОВОЙ, с которым она проживает в данное время
