С одной стороны, сентябрьское постановление Политбюро ориентировало все парторганизации, что они «должны отбирать в партию действительно передовых, действительно преданных делу рабочего класса лучших людей нашей страны, из рабочих прежде всего, а также из крестьян и трудовой интеллигенции, проверенных на различных участках борьбы за социализм»[731]. С другой стороны, октябрьское постановление Политбюро требовало обеспечить «тщательную проверку каждого принимаемого в партию, изучение и разбор каждого заявления о вступлении в ряды ВКП(б), не считаясь с тем, сколько времени потребуется для рассмотрения таких заявлений, и не делая исключения из этого порядка ни для каких категорий принимаемых (рабочие, крестьяне, трудовая интеллигенция)»[732]. Протоколы Московского комитета позволяют выделить несколько направлений, по которым шел прием людей в партию.
Полностью критериям передовых, преданных, проверенных и лучших претендентов соответствовали люди, отмеченные за свою работу правительственными наградами. Одними из первых осенью 1936 г. партбилеты получили летчики В.П. Чкалов, Г.Ф. Байдуков и А.В. Беляков, осуществившие беспосадочный перелет по маршруту Москва – Северный Ледовитый океан – Камчатка – Николаевск-на-Амуре. Решение о приеме Чкалова и Белякова, а также переводе Байдукова из кандидатов в члены партии, было принято Политбюро еще 16 августа 1936 г. Однако бюро МК дало поручение направить партийные документы в Ленинградский, Киевский райкомы и политотдел Московского военного округа 10 ноября 1936 г.[733]
Успешное завершение строительства канала Москва-Волга также открыло ряду его участников путь в партию. Одним из тех, кто в 1937 г. вступил в партию, оказался главный инженер строительства канала Москва-Волга Сергей Яковлевич Жук. Член ВЦИК, член Дмитровского совета и член Мособлисполкома, награжденный за строительство Беломорстроя в 1933 г. орденом Ленина, с 1935 г. состоял в группе сочувствующих. Накануне открытия канала Москва-Волга его дело было рассмотрено бюро МК ВКП(б). Несмотря на то, что он происходил из хорошо обеспеченной до революции семьи (мать имела дом и 150 га земли), бюро МК ВКП(б) утвердило решение Дмитровского райкома. С.Я. Жук был принят в кандидаты партии с двухгодичным стажем. Вслед за ним кандидатом партии бюро МК утвердило Михаила Сергеевича Муравьева [734]. При изыскании трассы канала Москва-Волга он занимался геодезическими работами. 30 декабря 1937 г. бюро МК ВКП(б) утвердило решение Дмитровского райкома о приеме в кандидаты партии еще одного строителя канала. Им стал начальник и главный инженер управления эксплуатации канала Москва-Волга Александр Николаевич Комаровский[735]. Все трое пережили период репрессий 1937–1938 гг., Великую Отечественную войну 1941–1945 гг., успешно работая на различных руководящих должностях.
Другим резервом партии был комсомол. В 1937 г. комсомольская организация Москвы насчитывала в своих рядах порядка 370 000 человек[736]. Московское партийное руководство обратилось к этому резерву летом 1937 г. Постановление о вовлечении комсомольцев в ряды партии бюро обкома и горкома утвердило 7 июля 1937 г. Документ отмечал недостатки в этом процессе: «Многие районные комитеты партии проходят мимо этого недопустимого явления в жизни комсомольской организации и слабо занимаются вовлечением передовых комсомольцев в ряды ВКП(б). В результате этого в Московской городской организации ВКП(б) со дня решения ЦК ВКП(б) о возобновлении приема в партию на 1 июля 1937 г. принято в ряды ВКП(б) только 184 комсомольца, особенно плохо поставлено в РК гор. Москвы: Железнодорожном, Сталинском, Киевском и по области – в Рязанском, Ногинском и Волоколамском РК ВКП(б)». В этой связи райкомам и горкомам партии, ВЛКСМ предлагалось «развернуть энергичную работу по вовлечению лучших, политически проверенных, закаленных в борьбе с врагами коммунизма комсомольцев, активных работников комсомола в ряды ВКП(б) с тем, чтобы в течение 1937 г. и начала 1938 г. было вовлечено в ряды ВКП(б) 13 000 комсомольцев». Одновременно всем парторганизациям предписывалось «строго придерживаться в соответствии с уставом ВКП(б) индивидуального отбора, тщательной проверки всех комсомольцев, рекомендуемых в партию, исключая при этом всякую волокиту, решительным образом пресекая всякие элементы кампанейщины, шумихи и легкомысленного отношения к приему в ВКП(б)»[737].
Буквально на исходе 1937 г. был найден еще один источник рекрутирования новых членов партии. Кампания по выборам в Верховный Совет СССР также была использована для приема в партию. В постановлении бюро Московского областного комитета по итогам выборов от 27 декабря 1937 г. эта задача обозначалась следующим образом: «Считать важнейшей задачей партийных организаций вовлечение в ряды партии лучших беспартийных активистов, проверенных на работе в период избирательной кампании, показавших на деле безграничную преданность партии» [738].
По сравнению с апелляциями и исключениями дела по приему в партию рассматривались бюро МК в гораздо меньшем количестве. Развернувшиеся репрессии сказывались на ходе этого процесса. Начиная с августа вплоть до декабря 1937 г. количество принятых в партию имело тенденцию к снижению. Так, если в протоколе за 8–9 июля приема в партию касались 54 пункта, то в протоколе от 17 августа – уже 45, а от 31 августа – 37. Минимальные цифры рассмотренных дел по приему в партию значатся в протоколах МК за 23 сентября и 14 ноября – 29 и 28[739].
За август – сентябрь месяцы ряд райкомов (Бронницкий, Красно-Пахорский, Лотошинский, Виноградовский, Озерский, Уваровский, Малинский, Малоярославецкий) не приняли в кандидаты и сочувствующие ни одного человека[740]. Проверяя в сентябре 1937 г. прием новых членов в партию, московское партийное руководство выяснило, каким образом тормозится этот процесс. На пленуме МК были заслушаны доклады первых секретарей и руководителей первичных парторганизаций Калужского и Ряжского райкомов. По итогам обсуждений пленум признал, что эти райкомы допустили «серьезные ошибки, а в ряде случаев – бюрократические извращения» при приеме в ВКП(б). Стараясь подстраховаться от неприятностей, партийное руководство этих организаций нарушило устав партии, создавая дополнительные бюрократические препятствия. Например, при рассмотрении заявлений устанавливались лишние инстанции, а Калужский РК при разборе заявлений требовал от рабочих, переводимых из кандидатов в члены ВКП(б), 5 рекомендаций членов партии с 10-летним стажем[741]. Таким образом, к рабочим промышленности предъявлялись требования, которые по уставу ВКП(б) могли предъявляться только к служащим.
