* * *
Истомины сидели в столовой и молча смотрели каждый в свою чашку с уже остывшим чаем.
Они вернулись домой спустя час после того, как убежали вначале Диана, а вслед за нею и их сын. Ждать Сергея было бесполезно. Оба понимали, что, вероятнее всего, Сергей бросился догонять сестру, и когда он вернется — никому не известно.
— Это ты виноват! — всхлипнула Эльза, прервав тягостное молчание. — Это ты вынудил меня бросить дочь!
— Да что ты говоришь?! — брови Сергея-старшего удивленно взлетели вверх. — Я ни к чему тебя не принуждал!
— Как не принуждал?! — Эльза даже растерялась, услышав слова мужа. — Но ведь ты сам сказал, что примешь меня только одну! Чтобы я избавилась от ребенка! Ведь это были твои слова?!
— Мои, — кивнул. — Но сказано это было от обиды, от непонимания того, как ты могла так поступить со мною! — вздохнул. — Ведь я не просто любил тебя, Эльза. Я обожал, боготворил тебя! Считал самой лучшей, самой чистой! И только представь хоть на мгновение, какую ярость испытал, увидев тебя беременной неизвестно от кого! Я хотел тебя унизить, растоптать, чтобы тебе стало так же больно, как и мне! Я не мог никак успокоиться и все выискивал, чем достать тебя побольнее. Именно тогда, через неделю после нашей встречи, я продал квартиру, о чем, впрочем, вскоре пожалел. Но надеялся, что ты, оказавшись в безвыходном положении, придёшь и попросишь прощения!
— И ты простил бы меня? — прошептала Эльза.
— Не знаю, — ответил муж, — да и какая теперь разница? Ведь ты не пришла! Ты сидела дома и ждала! Но чего?!
— Я ждала. Надеялась, что ты вернешься, и мы сможем поговорить. Я была готова вымаливать твое прощение.
— Но не сделала ровным счетом ничего! — Истомин не понимал, как можно быть такой эгоисткой, как можно постоянно перекладывать решение своих проблем на чужие плечи?! Продолжил: — И скажи мне, как бы это выглядело, появись я на пороге и сообщи, что готов простить тебя? Это дало бы тебе повод решить, что можно поступать так же и в дальнейшем! Что мягкотелый тупень-муженек будет и впредь терпеть твои измены, воспитывая твоих же нагулянных деток!
— Это бы не повторилось, — бормотала Эльза, — тебе только и нужно было, что приехать.
— А я и приехал! — Истомин разозлился неизвестно на кого. То ли на Эльзу, то ли на себя, вынужденного признаваться в постыдном, с его точки зрения, поступке. — Я приехал за две недели до твоих предполагаемых родов! Но тебя и след простыл! Я не имел понятия, куда ты отправилась! Конечно, тотчас навестил выселившую тебя маклершу, показавшую документы, которые я сам же и подписал. Вины женщины, воспользовавшейся правом распоряжаться принадлежавшей ей квартирой, с юридической точки зрения, не было никакой. А то, что поступила она не по-человечески с беременной женщиной, пусть будет на её совести. Мне только и оставалось, что вернуться к родителям и ждать, что ты все же вернешься после родов! Но прошел месяц, за ним другой, а тебя все не было! И я подумал, что ты ушла к отцу ребенка.
— Так и было, — Эльза низко склонилась над чашкой, пряча лицо от мужа. Рассказывать, чем все закончилось, ей было очень стыдно, но и лгать она больше не хотела. — Я поехала к нему, но в поезде начались роды. А потом мы с дочкой лежали в инфекционном отделении, заразившись стафилококком. Когда нас выписали, я отправилась к нему. Но он нас не принял! Просто посадил в электричку и отправил обратно! Я не видела другого выхода, кроме как оставить девочку в том богатом селе, в надежде, что её удочерят хорошие люди. И помня, как ты меня встретил, когда я вернулась, думаю, что поступила правильно.
— А как я тебя должен был встретить?! — снова удивился Истомин-старший. — Я ждал твоего возвращения с младенцем на руках, а ты заявилась одна-одинёшенька! И вела себя, как ни в чем не бывало! За весь месяц, что мы пробыли в доме моих родителей, ты ни разу, ни словом не обмолвилась о ребенке! Словно его и не было никогда! А ведь я ждал, уже не извинений, а просьбы забрать младенца! Но ты занималась сыном, вела себя, как блудливая кошка, у которой потопили котят! С глаз долой — из сердца вон! Ты думала только о себе и своем благополучии! А о ребенке даже не вспомнила!
— Я вспоминала! — всхлипнула Эльза. — Думаешь, почему я так не люблю Восьмое Марта? Именно в этот праздничный день родилась моя девочка.
— Ну да! — Истомин отчего-то рассмеялся. — Горевала так сильно, что прожив в Южной Пальмире почти год, не удосужилась даже попытаться отыскать дочь!
— Я надеялась, что её удочерили! — взвизгнула Эльза. — И не хотела вмешиваться в чужую семью!
— Вот так с тобою всегда, — вздохнул Сергей, — плывешь по течению, надеешься неизвестно на что, и не желаешь ни действовать, ни принимать решения, — снова криво улыбнулся:
— Ты даже не воспротивилась моему запрету вернуться на сцену! А продолжала строить из себя невинно обиженную и сидела дома! Вот в этом ты вся, Эльза! Безвольная эгоистка, готовая пожертвовать всеми и всем, ради собственного комфорта!
— Ты несправедлив ко мне, — Эльза разрыдалась.
— Справедлив — несправедлив, — вздохнул Сергей, — сейчас это уже не важно, — встал из-за стола: — Иди спать. А мне нужно подумать, как вести себя дальше с сыном. И как быть с Дианой, от которой ты, я надеюсь, уже не отмахнешься.
Эльза, не раздеваясь, забралась в постель. Она не чувствовала за собой никакой вины! И по-прежнему считала мужа виноватым во всех бедах. Это теперь он может говорить, что чего-то хотел, чего-то ждал, на что-то надеялся! А как оно было на самом деле? Да кто теперь узнает? Муж все время принимал за неё решения! Вот пусть все так же и остается! Он заварил эту кашу — пусть сам и расхлёбывает!
Спустя четверть часа Эльза крепко спала. Заглянувший в спальню жены Сергей, вздохнул, услышав ей спокойное дыхание. Подумал:
«Как странно устроен мир. Почему мы любим тех, кого любим, не за что-то, а вопреки всему?» — тихо закрыл дверь и снова отправился в столовую.
Заварил себе кофе и взглянул в окно, за которым уже рождалось новое утро. Подумал:
«Самая короткая ночь в году на исходе. И какой же длинно была эта ночь для всех».
* * *
Черный автомобиль остановился у подъезда дома Звездинской.
Выскочивший из авто водитель, распахнул заднюю дверцу и помог выйти даме, сидевшей в нем.
— Пока-пока, — Мстислав помахала пальчиками кому-то, оставшемуся в машине.
Сергей, узнавший любовницу, бросился ей навстречу:
— Славочка! Где ты была?! Я уже почти два часа тебя жду! И почему не берешь трубку?!
— Кто это? — из машины выбрался невысокий полноватый мужчина и замер за спинами Мстиславы и Сергея.
— Это мой ученик, — пробормотала Звездинская.
— И что нужно твоему ученику, — мужчина недобро усмехнулся, — у тебя дома, — посмотрел на Ролекс, блеснувший корундовым стеклом в луче фонаря, — в половине второго ночи?
