осуждала отца и благодарила бога за то, что с мамой все в порядке.
— Наверное, вам придется пожить пока у нас, — Ян первый нарушил молчание, вырывая меня из размышлений.
— Да не, мама не согласится на такое.
— Согласится. Отца крайне редко удается разубедить. Если он что-то решил, так и будет. А тут он решительно настроен.
Я отстраненно пожала плечами.
— Мне все равно. Если что, я найду, где перекантоваться, — ответила, я отстраненно пожимая плечами.
Почему-то в голове предстал яркий образ Севера, в одних трусах готовивший овсяную кашу. Я растеклась на сиденье, натягивая на лицо блаженную улыбку. Растворилась в мечтах капитально.
А что? Мы могли бы пожить в его загородном домике.
Ого! Похоже, меня срочно надо спасать! Такими темпами я мысленно замуж за него выйду и нарожаю ему кучу мини-давлят.
Размышляя о возможном будущем и о том, каким оно может быть, я различила звуки, доносящиеся откуда-то неподалеку. Какие-то странные звуки. Чавкающие. Нездешние будто бы. Разве что в каморке дежурной части кто-то страстно сосался.
А затем между чавканьем я расслышала свое имя. Произнесенное голосом, который узнаю из миллионов других голосов. Настолько четко, что тело охватила крупная дрожь. Но Севера совершенно точно не было поблизости.
Он сейчас дома с Киселем. Ведь так?
— Лин, — Ян придвинулся вдруг и пихнул меня локтем в бок. — Тут как бы... такое.
Покраснев точно вареный рак, Бергер совал мне в нос свой навороченный телефон.
— Зачем он мне? — заломила вопросительно бровь.
Ян плотно поджал губы и, стараясь избегать моего взгляда, кивнул на телефон.
— Думаю, тебе надо это видеть, — почти беззвучно.
Поднесла телефон к лицу, всмотрелась на экран, на котором воспроизводилось видео весьма сомнительного содержания. К тому же те самые чавкающие звуки исходили как раз из него...
Картинка была странной. Хаотично движущейся и немного смазанной, словно фокус не был четко настроен.
И все бы ничего, если бы в какой-то момент не сменился угол съемки. Тогда картинка приобрела четкость, благодаря чему я смогла разглядеть на этом видео... себя же. Вот только по каким-то причинам я пребывала в неадекватном состоянии, а мой внешний вид был далек от норм приличия.
Боже! Что я творю, черт возьми?
Мир в одночасье рухнул. Все провалилось в беспросветную пропасть. И будущее стало неопределенным. Боюсь, после такого у меня вообще не было будущего.
Это невыносимо больно. Стыдно. До того позорно.
Зажмурилась настолько сильно, насколько это было возможно. Тщетно попыталась унять внезапно возникшее головокружение и подкатывающую к горлу тошноту. А саму трясло. Лихорадило безбожно как в предсмертной агонии. Тело холодным потом обливалось. Я не знала, что было бы лучше — убежать куда глаза глядят или просто сдохнуть. Заживо сгореть от стыда.
Как я могла? Я не понимаю. Не помню! Не помню ничего такого... Этого не было...
Однако проклятое видео, повторяющееся на экране телефона Бергера, доказывало, что еще как было.
И не у меня одной.
— Откуда это у тебя? — кое-как смогла вымолвить напрочь онемевшим языком.
— В хоккейный чат прислали пару часов назад. Я только щас увидел.
Пару часов назад? Получается, сразу после ссоры...
Это его месть. Такая месть Севера... Грязная. Жестокая и низкая. Это выстрел прямо в голову. Без предупреждения. В наказание.
Но за что? Что могло послужить такой подлости с его стороны?
— Ой, а что там у вас?
Мама выхватила телефон из рук прежде, чем я сообразила, что она уже вернулась.
Я ничего не понимала. Сознание погасло. И не видела ни черта из-за наворачивающихся слез. Пелена перед глазами была настолько плотной, что казалось я ослепла. Я даже не чувствовала уже ничего, будто все во мне внезапно умерло. Выключилось разом. Оборвалось. Разум заблокировался. Сердце замкнуло и вышло из строя.
— ЛИНА! ЭТО ЧТО ТАКОЕ? — невероятно осуждающим тоном прилетело от мамы. — ПОЧЕМУ ТЫ ТУТ ГОЛАЯ? ФУ, ЧТО ВЫ ТВОРИТЕ?
А мне было все равно. Так наплевать на все и всех. Я ушла глубоко в себя. Туда, откуда назад уже не выбраться без психологической помощи. В ту параллель, где я никогда не встречала Севера Довлатова.
— Когда это было? Лина, я спрашиваю, когда эта сволочь изнасиловал тебя? — трясла меня из стороны в сторону.
— Там внизу указана дата, — вмешался Ян взволнованно.
— Бог ты мой! И почему не сказала? Дочка, почему молчала столько времени?
Я. НЕ. ПОМНЮ.
Я. НЕ. ЧУВСТВУЮ.
ПУСТОТА.
Я и есть пустота... Он сделал меня такой...
Глава 28. Что было до...
Полгода назад
— Биомусор! А-а-а, сука, как же бесит! По голове бы вам обоим настучать! — Север орал с пеной у рта, глядя на беспомощную Зорину, выбирающуюся из речки на сушу.
И нет чтобы извиниться перед ней (ведь парень жалел об импульсивном поступке), он искал в воспаленном разуме причины сбежать от нее. Вернуться к Котову и обнулить его. Однако не мог и с места сдвинуться.
— Довлатов, вот скажи, ты когда в последний раз посещал психиатра? Тебе не кажется, что ты пропустил прием, где тебе должны были выписать транквилизаторы?! Ну что за псих больной?! Я же плавать не умею! — пылая гневом, Лина сцеживала месяцами копившийся негатив, выжимая свои волосы, которые воняли болотом.
Еще давненько у нее появились подозрения, что ее заклятый враг сбежал из дурдома, где тот содержался под особым наблюдением. В одиночной камере для душевнобольных. И подозрения эти были небезосновательными. Только псих мог ни с того ни с сего сбросить ее в реку. В пышном выпускном платье, которое она взяла напрокат.
— Как водичка хоть? Тебе понравились водные процедуры? Еще хочешь? — Север потешался над выпускницей, выглядевшей как мокрая курица.
Но, черт возьми, даже вымокшая с ног до головы, с растрепанными волосами и потекшей тушью Зорина притягивала к себе его взгляд.
Всегда притягивала, и это страшно его бесило. Словно телок других не было вокруг.
Были. До фига и больше. И кто только не клеился к нему, но в последнее время Довлатова интересовала только одна — та, что презирала его. Девчонка, что грозилась уничтожить его мир. Миленькая соседка, которая с такой легкостью смогла поставить его бесчувственность под удар. Его помешательство, которое он мечтал искоренить в себе. Мечтал, но как бы то ни было ему это не удавалось. С каждым разом становилось только хуже.
