голоса тоже обрели материальный облик, превратившись в собратьев. Тысячи и тысячи змей спешили добраться до Полоза и раствориться в разноцветном море, окружавшим его. И Рена была среди них, она была одной из них, она была ими. Лишь клочья тумана, всё ещё встречающиеся на её пути, невольно отвлекали. В дымчатых облачках пролетали знакомые лица и фигуры. В одном она различила девчонок, с которыми училась в Храме, в другом — жителей ближайших деревень, собирающихся на ежегодные праздники на капище. Потом пролетели подобно стайке птиц картинки прошлого, добрые и уютные встречи за одним семейным столом, увлекательные прогулки с Рэлом и поездки во Дворец Совета с отцом. А потом появилась матушка, и острое желание остановиться, свернуть с пути, хоть на время, обрушилось на Рену. Оно было оглущающе невыносимым. Руки матушки тянулись к ней сквозь туманную пелену, и Рена буквально разрывалась пополам. Часть её жаждала вновь оказаться в объятьях любимой матери, другая же мечтала только о Полозе. «Хоть на миг, на краткий миг!» — стучало в сознание и, казалось, одна часть почти победила. Чуть отклонившись, Рена устремилась к туманным рукам, но… те истаяли, подобно миражу, оставив после себя тупую ноющую боль. Нет, увы, материнским объятьям её уже не спасти. Быть может, когда-то раньше, в дни детства, когда мать казалось целым миром, а не только его, пусть и очень важной частью. И теперь эта часть отмирала. Образ матери мерк, обещая вскоре затеряться с теми, другими, что проскальзывали почти мимолётно и стремительно исчезали. Заботливая тётушка и озорной и отчасти наивный брат, горячо любимый отец, а ещё всякие мелочи: дорогая сердцу рианта, уютная скамейка в саду, книги, ноты, безделушки и украшения — всё, что составляло её прежнюю жизнь, казалось, уходило в небытиё. Становилось не таким важным и значимым, как когда-то прежде. Вновь и вновь перед Реной представали призрачные образы, будто надеясь, что хоть один из них поможет остановиться, зацепиться и удержаться. На секунду, на минуту, на жизнь… Но все они рассыпались, растворялись и таяли, каждый раз заставляя ощущать лишь короткие уколы сожаления. Впрочем, эти чувства почти мгновенно пропадали, подавляемые тем невероятным наслаждением и счастьем, ощущаемым от близости Полоза. Ещё чуть-чуть, оставалось совсем немного, где-то с хвост дракона, когда неясный образ вновь преградил дорогу. Рена с удивлением уставилась на него. «Этьен?» — пожалуй, его присутствие здесь, в заветном месте нагов и змей, её удивило. Разве этот эльф что-то значил в её жизни? Ответ заставил Рену смутиться. Она не желала признавать ни странных чувств, что прятались где-то глубоко внутри, ни того, что образ эльфа с каждым мгновением становился всё яснее и плотнее, заслоняя собой Полоза. В какой-то момент она ощутила, как Этьен берёт её за руку, как водит пальцами по коже. Слишком реально, почти по-настоящему! Его образ уже казался плотным и вполне реальный. Она даже слышала его учащённое обрывистое дыхание. Он склонился над ней, и сердца, которые прежде только ликовали от ожидания встречи с Полозом, вдруг болезненно сжались, а в следующий миг оглушили набатом. Губы Этьена припали к её губам. Невозможно! Это всего лишь сон, глупое бестолковое видение, которое следовало отогнать прочь! Рена резко зажмурилась и открыла глаза.
Она ожидала увидеть перед собой всего лишь туманную дымку и тёмную величественную фигуру Полоза вдали, но вместо этого упёрлась в зелёные, нахальные глаза. Так что же из этого реальность? Краткий миг Рена осознавала себя, но новый, более смелый и яркий поцелуй расставил всё на свои места. В груди стало тесно и жарко, тело как-то разом напряглось, но было в этом напряжении что-то необычное. Скорее, даже приятное и от того ещё более волнительное. И, возможно, именно поэтому она не спешила отстраниться от этого бесцеремонного поцелуя, хотя нечто внутри, вероятно, голос совести или разума, твердил, что подобное — полное безумие! Вот только это безумие нагло поглощало её, распространяя жар по всему телу и зарождая новое, пока ещё невнятное желание. Рена не до конца понимала, с чего вдруг ей так отчаянно захотелось прильнуть к Этьену поближе, самой коснуться его кожи, пройтись ладонью по гладким шелковистым волосам. Но она не могла не заметить, что эти её неосознанные вялые порывы приводят его в восторг. В зелёных глазах плясали искры, а движения Этьена становились настойчивее. Это были уже не осторожные, несмелые прикосновения, а вполне осознанные, хоть и сдержанные ласки. И ни один из них не пытался остановить другого, и неизвестно, к чему бы это привело, если бы двери спальни резко не распахнулись, являя на порог крылатый отряд стражников.
— Младший принц Этьен эн Ламар, вы должны немедленно предстать перед королём О'даром! — заявил старший из стражи — самый высокий и статный. Его вид чуть заметно выделялся на фоне всего отряда золочённой кирасой, наручами и поножами. У прочих воинов обмундирование выглядело несколько бледнее и проще, скорее всего, вместо дорогостоящего золота использовали бронзу.
— Зачем? — Этьен уже успел вскочить с кровати и теперь стоял посреди комнаты в напряжённой позе, будто бы готовился отразить вероятный удар. Рена же села на постели и укуталась в одеяло, ощущая непроизвольную дрожь. Внезапное появление стражи напугало и смешало все недавние чувства. Сердца гулко бились в груди, и с ними просто невозможно было сладить. Тем временем, события развивались своим закономерным ходом.
— Прошу простить, но нам приказано вас сопроводить, — произнёс страж, а отряд устремился в комнату.
— Так сопроводить или доставить? — усмехнулся Этьен, когда воины принялись окружать его.
— Всё зависит от вас, принц, — сверкнув глазами, заметил страж, а его отряд уже захватил эльфа в кольцо.
— Хорошо! — бросил Этьен, и, повернувшись к незамеченному ранее Реной Марселу (тот по виду только что очнулся ото сна и теперь сидел в нелепой позе с ошарашенным выражением лица), добавил: — Позаботься о ней!
Мальчишка почти сразу же вскочил с кушетки, Рена лишь краем глазам видела, как он подходил. Всё её внимание было отдано уходящему Этьену, который вёл себя по обыкновению расковано. Оказавшись напротив дверей, он резко повернулся. Дерзко подмигнув, Этьен послал Рене шутливый воздушный поцелуй, и с обманчивым спокойствием позволил страже увести себя. Вот только его нарочитое притворство не обмануло Рену. Что-то было не так. Этьен явно не ожидал такого «тёплого приёма», а Рена с ужасом осознавала, что эта случайная и вынужденная разлука, печалит её. А ещё до её ушей вновь донеслись шёпот и шипение:
— Рена-с-с-с…. Рена-с-с-с…
Притягательные, будоражащие воспоминания, проникновенные голоса снова были здесь. Они
