изменила мой мир, одним словом. Перевернула все вверх дном.
Беременна.
Я не мог заставить эту мысль закрепиться. Мы были осторожны. Презервативы были обязательны, когда я был с женщиной, без исключений. И хотя я бы с удовольствием обнажился с Брайс, была причина, по которой я оберегал нас.
Некоторые мужчины созданы для того, чтобы быть хорошими отцами. Ник был одним из них. Но я сделал слишком много вещей, жестоких и мерзких вещей, чтобы быть достойным отцом. Что бы ни говорила Брайс, как бы мне ни хотелось ей верить, я не был хорошим.
Я бы испортил своего собственного ребенка.
Все мои меры предосторожности, мои строгие правила использования презервативов теперь были бессмысленны.
Через несколько месяцев я стану отцом.
И это пугало меня до смерти. Я не знал, как быть отцом. Посмотрите на мой пример. Человек, который привел убийц к порогу своей жены и похитителей в спальню своей невестки.
Я не хотел становиться своим отцом. Это было умопомрачительно, ведь я провел тридцать пять лет, следуя по его стопам.
Я вступил в его клуб. Я сидел в его кресле. Я занялся его гаражом, когда он ушел на пенсию. Посмотрит ли на меня через тридцать пять лет мой собственный ребенок и пожалеет ли он или она о том, что не выбрал свой собственный путь?
После долгой поездки я вернулся в гараж. Было уже темно, но папа и Эмметт все еще были здесь, обсуждая имена воинов. Я вошел, не говоря ни слова, и принялся за работу над Mustang.
В конце концов, они поняли, что я здесь не для разговоров, и оставили меня в покое.
Часы пролетели незаметно, пока я завершал последние работы над машиной. Затем я подробно описал внутренности. Затем я сделал то же самое с внешним видом и позвонил клиенту, чтобы договориться о приеме.
Мне нужно было убрать эту машину из гаража. У меня было такое чувство, что в ту ночь, когда я трахал Брайс на этом Mustang, я сделал ее беременной.
— Закончил? — спросил Исайя, проводя рукой по капоту.
— Почти. Извини, если не давал тебе спать прошлой ночью. — Пока я работал, я не особо думал об Исайе в его квартире над гаражом. Парень наверняка слышал, как я всю ночь громыхал здесь внизу.
— Не беспокойся. Я все равно мало сплю.
— Бессонница?
Он покачал головой. — Тюрьма.
Исайя не рассказал мне много о том, почему его посадили, только то, что он был осужден за непредумышленное убийство и провел три года в тюрьме. Я не спрашивал о подробностях. Так было принято здесь, потому что так было принято в клубе.
Мы спрашивали достаточно, чтобы понять, с каким человеком мы имеем дело. Потом мы судили по характеру, а не по прошлым ошибкам.
Этот гараж был своего рода братством — хотя брат — это не совсем верное слово, учитывая, что Пресли был такой же частью этой семьи, как Эмметт, Лео или Исайя.
— Итак, у тебя… все хорошо? — спросил Исайя.
Я прочистил горло, готовый отмахнуться от него, но вместо этого вырвалась правда. — Брайс беременна.
Его глаза расширились. — Как ты к этому относишься?
Я выпустил сухой смешок. — Я понятия не имею, черт возьми.
— А Брайс?
— Я не задержался достаточно долго, чтобы спросить, — признался я. Прошлой ночью я облажался как бойфренд. И, как и следовало ожидать, я уже облажался и в роли отца. Бросив тряпку на пол, я прислонился к машине. — Я не знаю, что делать. Как вести себя с ребенком или беременной женщиной.
— Я знал только одну беременную женщину. — Исайя сделал паузу. — Она была…особенной.
Была. Может быть, это был кто-то, кого он знал когда-то. Но у меня было чувство, что он кого-то потерял.
— Это пугало ее, — сказал он. — Идея быть ответственной за другую жизнь. Она тоже была взволнована, но боялась. И была достаточно храброй, чтобы признать это.
— В ужасе, кажется, подходящее слово.
— Держу пари, Брайс тоже.
— Да. — Я повесил голову. Я уверен, что Брайс тоже была напугана. Особенно дома и в одиночестве, справляясь с этой штукой в одиночку.
Что я здесь делал? Был один человек, который мог облегчить мои страхи. И я не нашел бы ее в гараже.
— Мне нужно идти. — Я оттолкнулся от скамейки для инструментов и помахал Исайе, выходя за дверь. Когда мой телефон завибрировал в кармане, я достал его. Неизвестный номер прислал сообщение, поэтому я замедлил шаг и открыл телефон, чтобы увидеть прикрепленную фотографию.
В этот момент мое сердце остановилось.
Брайс стояла на коленях. Иголки и листья были разбросаны по грязи под ее джинсами, толстые стволы деревьев толпились позади нее. Фотография была темной, но света было достаточно, чтобы увидеть ужас на ее лице. Ее рот был заткнут грязной тряпкой, повязанной вокруг головы. Ее глаза были красными, а щеки залиты слезами.
К ее виску был прижат пистолет.
— О, Господи! — Я споткнулся, потерял равновесие и рухнул на цемент. Нет.
Я сделал длинный вдох, пытаясь сосредоточиться. Затем я снова повернулся к фотографии, сузив глаза на человека, державшего пистолет. Это была женщина. Она стояла в профиль, ее рука была крепко сжата.
Кто она была? Почему у нее была Брайс?
Я вернулся к тексту, ища какое-нибудь сообщение, но там ничего не было. Только фотография.
— Дэш? — Папа бежал в мою сторону. Я не слышал, как он подъехал. — Что случилось?
Я моргнул, выныривая из оцепенения, когда он помог мне встать на ноги. Затем я ткнул телефон ему в лицо. — Что это за женщина?
— Какая женщина?
— Она. — Я указал на фотографию. — С пистолетом у головы Брайс.
Страх перерос в ярость. Мои руки сжались в кулаки, а сердцебиение замедлилось. Чувство убийства, которого я не испытывал уже много лет, вернулось домой с новой силой и прочно засело в моих костях. Ярость вскипела в моей крови.
Эта женщина была мертва, кем бы она ни была. И человек, державший камеру. Мертв.
— Это… — Отец снял солнцезащитные очки с лица, прищурился на телефон. Затем его челюсть упала. — Черт.
— Что?
— Этого не может быть. — Он покачал головой.
— Что? — прорычал я прямо ему в ухо, заставив его вздрогнуть. — Кто, блядь, эта женщина?
— Женевьева. — Он сглотнул. — Я думаю — Амина показала мне фотографии — я думаю, это Женевьева.
— Твоя дочь? — прорычал я. — Твоя гребаная дочь забрала мою женщину и приставила пистолет к ее голове?
— Нет, этого не может быть. Это не имеет смысла. — Отец провел рукой по лицу.
Есть смысл
