накатила на него под утро, как бы он с ней ни боролся. Он отключился на полчаса, не больше, но то, что ему приснилось (и приснилось ли вообще?), напугало его до полусмерти.
Он лежал, отвернувшись к стене, и вдруг на него накатило чувство, что в комнате есть кто-то еще. Этот кто-то долго стоял в углу. Потом тихо подошел к кровати, навис на несколько минут, сверля его спину взглядом, а потом… потом он прилег рядом. Дышал ровно, шумно и тягуче, а чужая рука легонько гладила Стаса по плечу, чуть стягивая одеяло.
Стас же, потный от ужаса, не мог шевельнуться.
– Здравствуй, маленький Еж, – зашептало у его уха. – Ты отдашь нам виновного? Или ты выбираешь смерть? Мучительную пытку и распятие на вершине Башни в обществе своих несчастных друзей? Вы все – обманщики. Ты знаешь, что делают с обманщиками? Ты знаешь? Мы покажем тебе, что делают с обманщиками. Такими грязными, самодовольными, трусливыми обманщиками, как ты, Еж. Всем хватит места в нашей Башне… все-е-ем. Она поистине огромна и прекрасна… огромна и прекрасна. И уже завтра ночью… мы будем веселиться в этом проклятом городе уже завтра ночью. Завтра.
Он проснулся с ощущением, что его вывернули наизнанку, вытряхнули, изрезали изнутри. Будто все тело осталось в трещинах и разрывах, саднило и болело. На самом деле с его телом все было в порядке, если не считать побаливающих пальцев на левой руке.
Прежде чем открыть глаза, Стас пошарил руками вокруг. Ладонь скользнула по гладкой поверхности простыни и неожиданно наткнулась на кого-то. Этот кто-то пристроился рядом, под боком.
От мысли о том, что ночной гость все еще здесь, Стаса бросило в жар. Он повернул голову, но на сухих губах сама собой возникла улыбка облегчения и радости. Подложив под ухо ладони, возле Стаса спал Юрка, сопел почти неслышно. Стас погладил брата по растрепанным волосам и потихоньку поднялся, накрыв его одеялом…
В боковое окно постучали.
Стас вздрогнул и открыл глаза. Он и не заметил, как задремал. Прищурился от солнечного света и сел, подняв за собой спинку сиденья.
У машины стояла Марьяна. Выглядела она свежо и ярко: на ней было легкое белое платье, пиджак и шелковый шарф.
Стас кивнул в сторону соседнего кресла, но девушка не собиралась садиться на пассажирское сиденье, она продолжала стоять. Стасу пришлось выйти из машины.
– В чем дело, Мари?
– Уступи руль. – Марьяна заметно нервничала.
– Опять? Зачем?
– Кое-что хочу тебе показать. Сюрприз. Это не займет много времени… Ну пожалуйста, Станислав Викторович.
Фраза прозвучала так неожиданно даже для самой Марьяны, что она опешила, но в следующее мгновение уже совладала с собой, сделав вид, что ничего не произошло, и принялась с еще большим упорством упрашивать Стаса дать ей порулить.
Ему пришлось сдаться. Он обошел автомобиль и плюхнулся на пассажирское сиденье, изобразив на лице беспечное ожидание.
Марьяна с триумфальным видом устроилась за рулем.
– Я, кстати, ни разу не спросил у тебя водительские права, – усмехнулся Стас.
– Они у меня есть. – Марьяна посмотрела на него с загадочным прищуром. Стянула с себя тонкий шарфик. – Отвернись и закрой глаза.
На вопрос «Это еще зачем?» девушка нетерпеливо шикнула и, обхватив Стаса за плечи, сама повернула его к себе спиной.
– Закрой глаза и отвернись. Ну неужели так сложно, Платов?
Он пожал плечами, ожидая своей участи, и был удивлен, когда почувствовал, что Марьяна завязывает ему глаза своим шарфом. По лицу скользнула ткань с ароматом ее духов, на затылке затянулся не слишком крепкий узел.
– Не подглядывай, – попросила девушка строго.
– Марьяна, это обязательно? – пробормотал озадаченный и немного смущенный Стас: слишком уж близким стало их общение.
Он, конечно, был не против, только опасений по этому поводу его подсознание рождало больше, чем надежд.
– Потерпи. А лучше расслабься.
После ее слов он ощутил тревогу и странное нетерпение, хотя ничего странного в этом не было. Ситуация выходила из-под его контроля, и он сам дал на это согласие.
Примерно через пять минут он перестал следить за поворотами, короткими остановками и легкими толчками на «лежачих полицейских» или трамвайных рельсах. В то время как воображение само по себе рисовало варианты возможных событий: от самых нелепых до самых нескромных.
– Мари, скажи в двух словах, куда мы едем? – в очередной раз не выдержал Стас.
Ответом ему было короткое:
– Сюрприз. – И более загадочное: – Не волнуйся, это не страшно. Это даже приятно… так приятно тебе никогда не было.
Стас покачал головой, давя в себе подступающую тревогу.
– Знаешь, просто так подобными фразами лучше не бросаться.
На панели автомобиля зажужжал телефон.
Стас потянулся к лицу, чтобы убрать повязку и ответить на звонок, но Марьяна воскликнула:
– Не снимай! Это Роб звонит. Я сама отвечу, можно?
– Можно, – разрешил он, все больше досадуя на то, что позволил втянуть себя в глупые жмурки.
Девушка прокашлялась и ответила на вызов.
– Да, Роб, привет. Это я… Стас не может подойти, он занят. Да, он чуть позже позвонит и все тебе расскажет… Роб… Я знаю, что мы договаривались… Ну, подожди немного, нам нужно где-то полчаса. Да-да. Вот только не надо… Нет… Нет, Роб, тебя это не касается. Все, пока.
– Полчаса? – опешил Стас. Возникло желание сорвать чертову повязку с лица и выяснить, в чем дело.
– Мы почти приехали, потерпи, еще минуты три.
Автомобиль притормозил, его качнуло на ухабах, потом еще и еще раз. Наконец машина окончательно остановилась. Марьяна заглушила мотор, послышался щелчок – девушка вынула ключи зажигания.
И произнесла (в ее голосе Стас различил нешуточное волнение, тут же передавшееся ему самому):
– Приехали. Можешь посмотреть.
Он сдернул с головы повязку, и от ужаса его вдавило в сиденье.
Округу покрывал беловатый песок. Похожие на огромные волдыри, торчали кочки с пожелтевшей травой, кое-где из песка выступали крупные валуны, напоминающие гигантские драконьи яйца. А метрах в двадцати от машины, с одного края заросшая густым ивняком и осинами, а с другого – оголенная, прогретая лучами солнца и украшенная деревянным лодочным причалом, блестела гладь озера.
Стас узнал это проклятое место. Марьяна привезла его на Рокот.
Глава 24
Кровь на осинах
Марьяна глубоко вдохнула, словно намеревалась втянуть носом весь воздух салона.
Первое, что ей хотелось сделать, – это сбежать отсюда. Бросить в Платова ключи от машины и дать стрекача, потому что вся ее решимость испарилась, как только она увидела лицо Стаса. Мертвецки бледное, искаженное не просто страхом, а ужасом.
На шее парня выступили мурашки. Он сидел,
