Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
Среди его знакомых альпинистов многие, имея высшее образование, работали малярами-высотниками. Альпинисты умели покорять не только горные вершины, но и герметизировали стыки панельных домов, оказывали незаменимую помощь при строительстве гидроэлектростанций в горах, реставрировали купола церквей, участвовали в аварийно-спасательных работах, где без техники альпинизма невозможно было обойтись, могли в рекордные сроки произвести ремонт двухсотметровой трубы и покрасить любую металлоконструкцию — от высоковольтной опоры до телевышки.
В альпинистской среде профессия маляра-высотника была намного престижнее профессии инженера — на одной только герметизации межпанельных швов в многоэтажных домах маляр-высотник за день мог заработать столько, сколько советский инженер за месяц. Но главное, что привлекало Илью в профессии высотника, — это полная независимость от всякого рода начальников. Формально альпинистские бригады высотников числились при различных спецРСУ, где лежали их трудовые книжки, но объекты для покраски они искали себе, как правило, сами, а потому сами и определяли, где, когда и как им работать. Такую невиданную для простых работяг свободу высотные бригады альпинистов заслужили тем, что, используя технику альпинизма, они в разы быстрее могли выполнить любую по сложности высотную работу, чем профессиональные монтажники-высотники и маляры-штукатуры, будь то покраска телевышки или замена водосточных труб. К тому же альпинисты выполняли ремонтные работы на промышленных объектах без остановки производства, потому что им не нужно было возводить строительные леса, чтобы побелить потолки в цехах.
В одну из таких альпинистских бригад и устроился Илья, а заодно опять решил заняться альпинизмом и скалолазанием, так что увольнение из АПН только пошло ему на пользу.
Через месяц он получил письмо от Насти, в котором она сообщила, что у них будет ребенок. Эта новость не стала для Ильи такой уж неожиданностью, ведь когда Настя впервые отдалась ему, они в пылу страсти даже не думали предохраняться. Благодаря этому ее контракт в Афганистане закончится теперь на полтора года раньше и она приедет к нему навсегда. Так все и произошло. В начале декабря она прилетела к Илье в Харьков, и новый 1987 год они встречали вместе.
В положенный природой срок Настя родила ему сына, а через два года еще одного. Став отцом двоих сыновей, Илья пообещал Насте бросить альпинизм, потому как прекрасно понимал, что нельзя бесконечно испытывать судьбу. Даже самые выдающиеся альпинисты мира не застрахованы от поджидающих их на маршруте роковых случайностей и запредельных ситуаций. И хотя сам Илья был уверен в том, что с ним в горах ничего не случится и, если трезво оценивать свои возможности, риск сводится к минимуму, он понимал, что предусмотреть все, что может тебя ожидать в горах, невозможно — молния, камнепад, ледовый обвал, летящая сверху лавина, и ты бессилен их остановить. Поэтому интуиция подсказывала ему, что с альпинизмом пора завязывать, а своей интуиции Илья доверял.
Когда он только начал заниматься скалолазанием, первое правило, с которым его ознакомили, состояло в том, чтобы в случае камнепада прижаться к скале, — тогда вероятность того, что камень угодит в голову, минимальна. Спустя два года Илья выполнил второй спортивный разряд по альпинизму и считал себя уже достаточно опытным альпинистом. В августе он выехал с командой скалолазов на сборы в Крым. Тренировались они на скалах в сказочно красивом уголке Крыма — горном массиве Караул-Оба. Стояла жара, все расслабились. Илья сидел под скалой, одной рукой страховал через зажим товарища, второй доставал себе из кулька гроздь винограда, а в это время несколько сотен метров выше двойка каких-то скалолазов совершала восхождение. Вдруг он услышал отдаленный крик: «Камень!» С опасностью, что сверху в любую секунду может прилететь камень, как-то быстро свыкаешься, и, соответственно, бдительность притупляется. Илья был в каске, и связка вроде где-то там далеко, в общем, он продолжал как ни в чем не бывало выбирать зажимом страховочную веревку, лакомясь при этом виноградом. А в это время его мозг включился сам (то, что называют внутренним голосом), и с этим голосом он начал вести такой себе неспешный мысленный диалог. Внутренний голос, укоризненно: «Ну, тебя же учили, что надо в таких случаях прижаться к скале». Илья сам себе отвечает: «А действительно, какого черта ты ленишься!» И в ту же секунду, не выпуская из рук веревку, он сорвался с места и прыгнул к скале. В следующее мгновение рюкзачок, на котором он только что сидел, был пробит камнем размером с кирпич.
После этого случая Илья убедился, что способность в нужный момент проанализировать полученные ранее знания и опыт и принять единственно правильное решение — это и есть интуиция.
На высотных работах, которыми он продолжал заниматься, все риски тоже не всегда можно предусмотреть. В любом жилом доме может найтись какая-нибудь полоумная старушка, обкуренный наркоман или напившийся до белой горячки алкаш, которые могут перерезать из своего окна веревки.
У Ильи самый стремный случай был, когда их бригада белила по ночам потолки в цеху по производству железобетонных плит. Работали они с мостовых кранов. В одной руке — «удочка», в другой — пульт управления краном. Бачок с краской поднимали с крана на крюке и гоняли на этих мостовых кранах вдоль цеха на полной скорости, дабы дело шло побыстрее. В цеху, где отливали железобетонные балки, было шесть пролетов по сто метров. Где-то на десятый день (вернее, ночь) работы, под утро, когда все уже порядком устали от бессонных ночей, Илья поехал верхом на мостовом кране, забыв поднять крюк. Во время движения крюк зацепил переходной мостик с плакатом «Слава КПСС!», а Илья, вместо того чтобы нажать «стоп», кинулся первым делом поднимать этот крюк, будь он неладен. Рывок был такой силы, что мостовой кран чуть не слетел с направляющих рельсов, а крюк погнул стальные ограждения мостика и разорвал «Славу КПСС!». Находясь в шоковом состоянии, Илья хоть и запоздало, но все же сообразил нажать «стоп», и все обошлось без особых разрушений. Утром начальник цеха с изумлением рассматривал согнутые перила мостика и порванный на фашистские знаки плакат, но что произошло на самом деле, альпинисты так и не признались, а то бы им еще идеологическую диверсию пришили.
Но какой бы опасной ни была работа на высоте, Илью она более чем устраивала. Он достаточно зарабатывал в своей альпинистской бригаде, чтобы его семья ни в чем не нуждалась и Настя могла не работать, полностью посвятив себя воспитанию детей. Когда старший сын чуть подрос, Илья стал брать его с собой на скалы. В альпинистские экспедиции он, как и обещал жене, больше не выезжал, а на теплые крымские скалы Настя и сама с ним с удовольствием ездила, даже пролезла с верхней страховкой несколько простеньких маршрутов. Убедившись в том, что по сравнению с альпинизмом скалолазание — это совершенно безопасный вид спорта, Настя против частых выездов мужа в Крым не возражала, поскольку на семейном бюджете это не сказывалось. Илья зарабатывал в своей бригаде от ста до двухсот рублей в день, в то время как билет до Симферополя в плацкартном вагоне стоил всего десять рублей и рубль за постель, так что он вполне мог позволить себе выезжать на крымские скалы чуть ли не каждые выходные.
* * *
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
