Мэйтланд станет главой.
– Мы свободны, Йори, поэтому можем делать всё, что захотим. Куда бы ты хотел отправиться?
– Если возможно, то в Кроан.
– В родной город? Почему бы и нет. – Я пожал плечами.
– А как же Мэйтланд?
– Пусть, как и хотел, правит родом, меня это больше не касается.
– Джер, ты уверен, что всё в порядке, ведь это твой брат? – Йори нервно дёргал край рукава.
– Брат, который предал матушку и соврал мне. Но почему ты ничего не рассказывал раньше, когда я приезжал в замок?
– Ты служил королю, думаешь, у меня было право клеветать на твою семью?
– Это не клевета, а правда! – от моего крика Йори вздрогнул и отступил на шаг назад. – Прости, я не хотел пугать, просто… не могу поверить, в каком состоянии ты находился все эти годы, а я ничего не знал…
Раздался тихий шорох, и Йори приблизился ко мне.
– Ты ни в чём не виноват, честно. Это я сорвался и высказал тебе все свои обиды. Но во всём произошедшем нет твоей вины. Так что всё хорошо. – Его рука потянулась к моему лицу, и широкий рукав съехал, обнажая белые полоски шрамов. Увидев это, он спешно попытался поправить одежду, но я остановил его.
– Перестань, не нужно при мне их прятать. И вообще не нужно при мне ничего стыдиться или скрывать что-то. Будь собой. Если тебе больно, то можешь плакать, если радостно, то смеяться, можешь грустить или ругать меня – всё что угодно, но бояться больше не нужно никогда.
Йори заснул не сразу. Мы просто сидели в тишине и слушали вой ветра, по стенам метались блики света от тусклой лампы. Я не умел говорить красивыми и длинными речами, только в редких случаях, а ему они были просто не нужны. Каждый из нас понимал, что прошлого не вернуть и ничего исправить нельзя. Злость во мне уже утихла, оставляя ясное желание – убраться из замка как можно дальше. Я запустил пальцы под жилетку, отыскивая ключ от родового хранилища – его следовало оставить Мэйтланду, – и наткнулся на свёрток. Письмо от Его Величества! Жёлтая бумага немного пропиталась потом, и на ней появились разводы. Я пересел поближе к лампе и сковырнул печать.
Джеральд, я пишу тебе не от лица короля Дартелии, а от лица человека, который выполнил твою просьбу.
Скорее всего, в то время, когда ты читаешь моё письмо, король Бардоулф уже мёртв, а Совет объявил о предательстве Танмора.
Я не прошу и не приказываю тебе вмешиваться в переворот и быть на моей стороне, но помоги Этану. Ему потребуется твоя поддержка и знания хранителя рода Вальтерсонов. Он – настоящий Словотворец и наша надежда, которая не должна погаснуть.
Выбор за тобой, Джеральд.
Я скомкал письмо в руке. Переворот. Король умрёт. Свобода для Йори и меня, поездка Этана в Велерос. Бардоулф всё знал и поэтому отправил нас подальше от дворца, чтобы мы выжили. Обстоятельства стремительно менялись. Мой взгляд скользнул по золотым локонам, выглядывающим из-под одеяла. Смогу ли я сделать правильный выбор?
От громкого стука голова дёрнулась и ударилась о стену. Тело затекло от неудобной позы. Похоже, я так и уснул, сидя на полу. Йори тоже проснулся и сел в кровати, растерянно оглядываясь.
– Кто там? – голос звучал хрипло и глухо.
– Джер, тебя разыскивает Мэйтланд, – Риган говорил очень быстро – он был взволнован.
– Иди, я сейчас приду к нему.
Ноги плохо слушались, но мне удалось встать. Смятое письмо валялось на столе. Пришло время разобраться с проблемами. Я немного размял плечи, разогревая мышцы, и решительно направился к двери. Йори, ничего не говоря, пристроился позади меня. Мы шли в тишине, преследуемые тенями доспехов, стоящих в нишах. Они словно провожали нас на посмертный костёр. В каком-то смысле для меня это так и было – сделать свой выбор и, сгорев, переродиться.
Оставив Йори за дверью, я вошёл в ненавистную залу. Брат гордо восседал на «троне», упиваясь своим величием. Нам часто говорили, что мы похожи, но сейчас я не находил ни единого сходства. Шакал и медведь не могут быть родственниками.
– Из дворца пришло письмо. Бардоулф мёртв. Северяне проникли в замок и убили его, как и многих других. Скоро состоится ритуал, и ты должен присягнуть на верность юному королю.
Смотря на его разбитое, но при этом довольно ухмыляющееся, лицо, пришло понимание, что Мэйтланд знал про переворот и планы Совета. Желание покинуть это место как можно скорее подогревало кровь.
– Я не служу сопливым мальчишкам, а тем более прогнившему Совету, который вырезал всех неугодных им, – я был полон решимости, и голос мой звучал уверенно, как никогда ранее.
– Вот именно, Джеральд! Ты понимаешь, что нас тоже могут убрать? Род Вальтерсонов всегда присягал на верность короне. А второй сын обязан стать хранителем тайны.
Меня чуть не вывернуло от этого. Обязан, всю жизнь одно и то же слово. Никто даже не спросил, как мне жилось с этой «обязанностью». Единственный человек, который меня выслушал, – Этан. Единственный человек, который внял моей просьбе, – Бардоулф. И единственный, кого я искренне хотел защитить, – Йори. Остальное потеряло значение. Наш род стал разваливаться со смертью матушки и окончательно угас после кончины отца. Мэйтланд продался Совету и сгнил вместе с ним.
– Тогда я отказываюсь от своей фамилии и покидаю замок.
– И куда же ты направишься?
– На север, в Танмор.
– К предателям, устроившим переворот? – Его брови удивлённо приподнялись. – Всё из-за того мальчишки?
– Ты прекрасно знаешь, что это подстроил Совет, – я намеренно не стал отвечать на последний вопрос.
– Нет, брат мой, так не пойдёт. – Он поднялся со своего «трона» и подошёл ко мне. – Сначала ты выкинешь эту использованную шавку на улицу или в любой публичный дом, а потом преклонишь колени перед новым королём Дартелии. Никто за тебя не обязан возиться с кучей гнилых отходов. Это приказ нового главы рода. Я так решил.
Последние слова он практически выплюнул мне в лицо. Раньше я бы просто стиснул зубы и послушался, как верный и примерный второй сын, но только не теперь. Рука сжалась в кулак. Мэйтланд заметил это и ухмыльнулся.
– Твои удары такие же жалкие, как и ты сам, младший братишка.
Я позволил своей крови закипеть в венах. Яростьпридавала мне звериную силу и в тоже время позволяла сохранять рассудок. Мощный и резкий удар ноги снёс Мэйтланда. Он отлетел к стене и ударился спиной о доспехи. Звон металла эхом прокатился по
