вздохнула – погрузка была в самом разгаре.
Но всё когда-то подходит к концу, закончился и сбор вещей.
Все наши домочадцы, которые оставались в Дубовой Роще, вышли, чтобы нас проводить в дорогу – ещё бы, такое событие, отбытие госпожи Элизы на учёбу в Академию Благородных Девиц! Такое уникальное событие! Грех было не отметить. А сейчас Рина с тётушкой на пару стояли и утирали слёзы, дядюшка давал последние наставления, только лишь кухарка молча перекрестилась, отправляя маленькую госпожу в дальнюю дорогу.
Мы попрощались со всеми, и тяжело гружёная карета поехала вперёд. Я смотрела на мимо проплывающие поля Дубовой Рощи и думала о том, что я никогда сюда больше не вернусь… не знаю, откуда у меня взялись столь странные мысли, но…
- Анна, расскажи нам продолжение той истории. Что же там было дальше с подвесками королевы? – попросила меня Милинка, оторвав от тяжёлых дум.
Наше путешествие в столицу продолжалось. С каждым днём, приближающим нас к Руме, Лиза становилась всё более замкнутой и нервной. Однажды она украдкой призналась, что очень переживает, как её примут другие дети в Академии Благородных Девиц!
- Мамочка – тихо шептала Лизонька – я правда очень переживаю… я не слишком – то воспитана, а бабушка Адрияна и вовсе говорит, что будто безнадёжна… не то, что Александр, или Антон – Лиза показала на тихо сидящего брата – да и в науках я не сильна…
Да уж… подумать только… я успокоила ребёнка, как могла, но на сердце усилилась тревога.
И вот мы уже стоим на пороге Академии Благородных девиц в Руме. Высокая статная женщина со строгим пучков светлых волос смотрела на притихшую Лизу.
- Добрый день, госпожа Валер! Меня зовут госпожа Ханна Шнайдер, и я буду учителем куртуазных манер в классе вашего ребёнка. Кроме того, я директор этой школы. За неуспеваемость – исключение, за недостойный внешний вид – исключение, за грубость и хамство с персоналом, за нарушение распорядка дня…
- Да, да, конечно, мы поняли - «исключение». Всё просто отлично! Мы очень рады поступить в вашу Академию. Увидимся в начале учебного года! – мой супруг ловко подцепил меня под локоток, и потащил к выходу.
Я только и успевала открывать и закрывать рот, не сумев вымолвить и слова от потрясения. В голове билась только одна мысль: «Вот оно чо, Михалыч, вот оно чо»! Диотка недовольно смотрела нам в след.
Мы приехали домой, и Марко весело поведал о нашем знакомстве с будущим директором Лизиной школы. Но я не разделяла позитивного настроя своего мужа:
- Марко, прошу тебя, одумайся! Ещё есть время! Это не школа, это же настоящая тюрьма, ты же слышал её – шаг влево, шаг вправо – как попытка побега! Может быть, стоит подумать о том, чтобы не отдавать ребёнка туда?
- Не понимаю твоего беспокойства, дорогая! – вступилась за Марко Милинка – госпожа Шнайдер добрейшей души человек, я сама у неё училась. Даже странно, что она не вспомнила тебя.
Я опасливо пробормотала что-то типо: «Действительно, очень странно», но от своей мысли не отступилась. У них и карцер, поди есть, для тех, кто не соблюдает порядок и дисциплину. То есть, для таких, как Элиза Валер.
В вопросе обучения Марк проявил недюжинную твёрдость, так что уже через две седьмицы мы всей семьёй находились в маленькой комнатке для визитов в ожидании возможности увидеть своего ребёнка. Её привела невысокая сухопарая женщина – воспитатель младших девочек и сказала строго:
- Валер! У вас есть один час на свидание с родственниками. После этого вернёмся к уборке вашей комнаты.
- Да, госпожа Миллер – устало откликнулась Лиза.
- Лизонька, доченька, скажи мне, эти люди тебя обижают? Заставляют убирать комнаты? – первым делом задала я волнующий меня вопрос.
- Ну что ты такое говоришь! Конечно нет, просто я была столь неловкой, что разбила чайную пару, оттого и убирать теперь приходится… - Лиза спокойно посмотрела мне в глаза.
«Бьют! И ещё вдобавок издеваются, фашисты проклятые, недаром тебе всё это с самого начала не нравилось!» - выразила своё мнение шиза – «А не говорит ничего потому что боится, что и у стен есть уши».
- Тебе нравится в школе, милая? – Стефан включился в разговор – ты немного похудела здесь.
- Конечно, дядюшка! Просто тут не кормят особыми разносолами. Блинов и пельменей точно не дождёшься…
«Ты слышала это, подруга? Она говорит, что тут дети голодают!»
По возвращению домой я заявила самым решительным тоном, на который только была способна:
- Ребёнка надо спасать! Он претерпевает муки, находясь в стенах этого заведения! Вы видели лица этих диотов? Это страшные люди.
- Что ты такое говоришь? Я не узнаю тебя, дорогая! Я сама закончила эту школу, и прекрасно помню все условия… но да, госпожа Шнайдер немного строга, а госпожа Фишер так и вовсе розги редко достаёт. В старших классах допускается ненадолго гостить дома. А сейчас мы видимся два раза в месяц…
«Так всё-таки их бьют» - зашлась в истерике шиза.
- Ну не знаю… отчасти Анна права, местечко там и правда унылое – неожиданно поддержал меня Стефан – но у нас катастрофически мало информации. Нам бы лучше заиметь человека внутри Академии. Тогда бы мы всё могли узнать из первых, так сказать, уст!
Глава 38
Глава 38
Свето-шумовые гранаты относятся к нелегальному оружию,
Призванному вывести противника из строя
Ярким светом и резким громким звуком.
Время потери зрения может достигать
30-60 секунд, а потери слуха до нескольких часов.
Википедия
Милинка с Марко просто хмыкнули на сомнения Стефа, и перевели разговор на другую тему. Я же взяла дорогого родственника под ручку, отвела в сторонку, и сообщила самым суровым тоном:
- Лизонька в опасности! Готов ли ты помочь мне проникнуть внутрь, узнать про эту тюрьму и вызволить ребёнка?
- Ты подожди паниковать – Стефан поморщился и отодрал свою руку – вот узнаем всё доподлинно, тогда и будем решать.
- Не вижу повода откладывать это на потом, мы можем заняться выяснением немедленно – подытожила я беседу, и пошла разыскивать обмундирование для тайного проникновения в стены этого учебного заведения.
Едва стемнело, как мы с ноющим Стефаном стояли возле высокого школьного забора, тихо переругиваясь между собой.
- За кого ты нас
