– Дашенька, – донеслось издалека, – Белову все процедуры отменили. Его отключают от аппарата. Сейчас привезут девушку после ДТП. К системе жизнеобеспечения подключат ее.
– А этот? – испуганно пискнула Дашенька.
Полные ноги медленно подошли к кровати, под которой пряталась Вера.
– У нас тяжелая работа, малышка. Врач должен уметь делать выбор. У девушки, которая попала в аварию, четвертая положительная группа. А рядом ни родственников, ни доноров. Ей надо продержаться, пока достанут кровь. И, скорее всего, она выкарабкается и проживет счастливую жизнь. А Белов может еще неделю лежать, а потом все равно умрет.
– А может, не умрет? – жалобно прошептала Дашенька.
– Может, и не умрет, – согласилась ее старшая коллега, – но мы не Москва. Аппарат в отделении один. И надо выбрать того, кому он нужнее. Маме Белова уже сказали. Не приведи господи оказаться на ее месте.
Женщина отошла. У Веры потемнело в глазах. Как это: отключат от системы жизнеобеспечения? И уже сегодня? А ей ведь надо восстановиться. Чуть повернувшись, Вера едва сдержала крик. Под рукой лежала все та же пирамидка, уперевшись вершиной ей в ладонь. Внезапно Веру поразила мысль. А что, если… Взяв двумя пальцами пирамидку, она осторожно высунула руку и положила фигурку на ногу девушки, направив вершину на себя. И начала мысленно читать заклинание. Нога Дашеньки дернулась и замерла. Но ничего не произошло. Тьфу ты. Она же читает заклинание на возвращение к жизни. Стараясь не шелестеть, Вера перевернула лист. Страница восемьдесят три – восстановление жизненной силы. Час назад она пролистнула эту главу, уверенная, что та ей никогда не понадобится. Но как говорила Зойка, «на подкорке-то осталось». Щуря глаза, в темноте под кроватью, Вера с трудом читала выцветшие слова. Пальцы вытянутой в сторону незнакомой Дашеньки руки закололо. Переведя взгляд, у Веры перехватило дыхание от радости. Едва заметный, ручеек серого пара дрожал, связывая ее с незнакомкой. Вера слегка повела плечами и ощутила, как по всему телу разливается непривычная легкость. Даже во рту появился сладковатый привкус. Словно шоколада наелась.
– Дашенька, тебе плохо? Вся зеленая стоишь. Ты не беременна? Нет? Погода сегодня взбесилась. Магнитные бури, наверное. Пойдем, дорогая, я тебе кофейку сделаю. Мне вчера один пациент коробку конфет презентовал. Сейчас покофеевничаем, сразу лучше станет.
Две пары ног медленно направились к выходу. Дождавшись, когда дверь закроется, Вера выползла из-под кровати. Она чувствовала себя обновленной. Подняв пирамидку, несколько секунд подержала ее в руке и опустила в карман. Тратить энергию, чтобы снова регулятор прервал обряд? Ну уж нет. Если суждено умереть – значит, так тому и быть. Положив левую руку на забинтованную грудь Никиты, Вера закрыла глаза.
В этот раз все было и так же, и по-другому. Теперь кровавые волны вздымались, закручивались в спирали и, падая, с грохотом разбивались о валуны. Сверкающие в алой темноте капли тут же разрастались, превращаясь в огромные шары. Шипение пены закладывало уши. Красные шары бесконтрольно стукались друг о друга и как сумасшедшие летели в черную дыру. Шум и барахтанье создавали устрашающий хаос. Бешеные удары сердца клокотали везде. «Еще чуть-чуть», – сжавшись от страха, уговаривала себя Вера.
Все прекратилось внезапно. Вера даже не сразу поняла, что случилось. Превратившись в пузыри, кровавые волны покинули тело, оставляя пустой высушенный каркас. Сил не хватило просто открыть глаза. Но Вера и без того чувствовала, что ничего не произошло. Всё зря. Энергии больше не было. Пустой каркас медленно оседал на пол. «Ну уж нет, – взревело затухающее сознание. – Если уж умирать, то сыграв партию до конца». Сжавшись, Вера последним усилием воли выдавила из сухих стенок маленькую каплю крови. Ударившись о какой-то валун, капля превратилась в крохотный шарик и медленно полетела вверх. Вслед за шариком улетал в черную дыру последний проблеск сознания. «Пух» – тихо взорвался шарик и, сквозь засасывающий мрак, она увидела синие глаза Никиты.
* * *
Вверху медленно кружились разноцветные ромбы. Они плавали, складывались в геометрические цветы, снова распадались. Вера попыталась повернуть голову, но не смогла. Она словно находилась в ватном коконе. Сквозь удушающий слой наконец пробились голоса.
– Доктор, можно я еще немного побуду рядом с ней? – донесся откуда-то издалека голос Никиты.
– С какого перепугу? – ухнул уже ближе незнакомый голос. – Она все равно тебя не слышит.
«Как это – не слышит?» – возмутилась Вера, пытаясь приоткрыть глаза.
– Доктор, она улыбнулась.
Кажется, Никита подскочил, потому что по лицу Веры скользнула едва заметная волна воздуха.
– Ага. А краковяк не станцевала?
Свет закрыла чья-то тень. Внезапно тень дернулась и как будто тоже подскочила.
– Дарья, Наталья Пална, – заорал все тот же незнакомый голос. – Белкина приходит в себя. А вы что здесь делаете? Покиньте реанимацию немедленно.
Откуда-то послышался топот, странное хрюканье, тонкий звон металла. Вера вздохнула полной грудью и только сейчас поняла: а Никита-то живой.
* * *
Из-за забора раздался детский рев. Потянувшись, Вера открыла глаза. Прямо над головой покачивалась ветка. Ярко-зеленые, еще не запыленные листочки прятали крошечное, только-только завязавшееся яблоко. Счастливо улыбнувшись, Вера поднялась с раскладушки. Как же здорово у бабушки за городом. Цветочки цветут, пчелки жужжат, комарики зудят… и Олеська орет у забора.
Соседская девчонка семенила по дорожке, неся в вытянутых руках что-то серое и маленькое. Растрепанные косички подергивались в такт ее ору.
– А-а-а-га-га-га, – ревела малышка, аккуратно укладывая на раскладушку Веры бездыханное тело котенка. – Я упала… А он прямо там… А я на него… И всё.
Бабушка выскочила во двор, вытирая цветным полотенцем мокрые руки.
– Пойдем, я тебе конфетку дам, – засюсюкала она, уводя девочку к летней кухне.
Обернувшись, махнула Вере: «Убери!»
Спрятав котенка в ладонях, Вера закрыла глаза. Теперь ей не нужны были ни заклинания, ни регуляторы. Жизненная сила выделялась по первому ее желанию. Это был автоматический процесс. Как яблоко съесть. Она же не задумывалась, сколько яблока ей откусить. Так же не задумывалась и сколько энергии понадобится, чтобы вдохнуть жизнь в то или иное существо.
Бабушка подошла из-за спины, положила на раскладушку яркую конфету.
– Бабуль, – позвала Вера, хитро скосив взгляд в ее сторону, – мне тут сказали, что дед Прохор…
Даже не видя, она почувствовала, как напряглась бабушка.
– Ляпают языком всякие черноротые, а ты и рада слушать. Небось Галка из третьего подъезда…
– Нет, не Галка, а Зойка сказала, что дед Прохор колдуном был.
– А, это? – облегченно выдохнула бабушка. – Больше разговоров про того колдуна было. Кобель чертов. Пойдем, я тебя лучше окрошкой накормлю. Все свеженькое, со своего огорода.
