— А, я вижу, ты узнала пистолет, — заметил ее интерес Чарлз.
— Мне кажется, это уж слишком.
— Нет, моя дорогая. Один выстрел Равенсперу между глаз, и один — в его черное сердце. — Чарлз любовно погладил два спусковых крючка, по одному на каждый ствол, и передал пистолет Джейкобу. — Пусть будет у тебя, Хоббс, пока Равенспер не появится.
Джейкоб положил пистолет на колени, и на его тонких губах заиграла сатанинская улыбка.
Их планы разрывали сердце Виктории, но она заставила себя хранить молчание весь остаток пути. Она понимала, ее беспокойство только повеселит их и сделает ее положение уязвимым. К тому времени, когда лошади остановились перед Дел Рей, Виктория окончательно поняла: ей нельзя терять головы, необходимо искать любую возможность, чтобы сбежать.
И еще одно она знала наверняка: Блейк не должен умереть. Если он все-таки придет за ней, она должна его спасти.
Глава 33
Блейк был в библиотеке, залечивал свою раненую гордость бренди, когда в дверь постучал Джастин.
— Очень своевременно, Вудуард, — произнес Блейк, поднимая пустой графин. — Боюсь, в библиотеке закончился бренди.
Джастин закрыл за собой дверь и прошел вперед. Не обращая внимания на графин, он передал Блейку запечатанный конверт.
— Только что получили. Я взял на себя смелость забрать его у мистера Кента и принести тебе. Посыльный был от Чарлза Эштона, — встревожено проговорил Джастин.
Блейк посмотрел на конверт, и его лицо потемнело от злости.
— Что может сказать этот мерзавец? Может, он наворовал, наконец, достаточно денег, чтобы заплатить по своим долговым распискам?
Блейк поставил графин на стол, быстро вскрыл конверт и развернул записку. Его лицо застыло и стало серьезным.
Равенспер,
к тому времени, когда ты будешь читать это письмо, мы с Джейкобом Хоббсом уже покинем Лондон. Викторию я убедил ехать с нами. Надеюсь, ты понимаешь, у нас нет намерения, возвращаться в Англию. Моя упрямая дочь не согласна с нашими планами, но мы постараемся ее убедить. Если хочешь еще раз увидеть Викторию; настоятельно советую тебе навестить нас в моем охотничьем домике за Лондоном. Полагаю, тебе хватит ума найти Дел Рей. Вперед, действуй.
Чарлз Эштон.
— Ну? И что он там пишет? — поинтересовался Джастин.
— Где Виктория? — вскочил со стула Блейк. В желудке у него появилась противная нервная дрожь.
— Наверное, в столовой, — пожал плечами Джастин. — Думаю, пора к ней присоединиться.
— Нет, Чарлз Эштон пишет, что она у него.
Блейк бросил записку Джастину и выбежал из библиотеки. Он взлетел по лестнице, перескакивая через три ступеньки сразу, и толкнул дверь в спальню Виктории.
Пусто. Кровать аккуратно застелена, поверхность комода пуста, если не считать бегунка для плетения кружев и тазика для умывания. Блейк метнулся к шкафу, открыл его и обнаружил, что и там пусто. Ни одного платья или халата.
Ему показалось, что его горло сжала ледяная рука. Она ушла. Ушла, не сказав ни слова, не оставив даже записки.
Блейк мысленно вернулся к их утренней встрече в саду. Он был холоден и жесток, больно задел ее своими словами. Он не справился со своей уязвленной гордостью и обрушил весь запас своего гнева на беззащитную молодую женщину.
О Господи, он назвал ее шлюхой, заставил поверить, что хотел использовать так, как когда-то использовали Джудит.
К нему вернулись воспоминания о властном поцелуе, он будто наяву увидел ее обиженное и потрясенное лицо.
Что он натворил? Он не поверил ей, когда она сказала, что отец с Джейкобом обманули ее, скрыли истинную причину, для чего они хотели проникнуть на склад. Но хуже всего — он рассмеялся, когда она призналась ему в любви и хотела узнать о его чувствах.
А если она говорила правду?
И теперь уже может быть слишком поздно. Блейку не хотелось думать о том, что сделает Чарлз Эштон с Викторией, если узнает, что она любит его, Блейка.
В нем всколыхнулась паника неведомой дотоле силы. И в памяти всплыл образ Виктории, обдумывающей следующий шахматный ход: струящиеся по спине блестящие черные волосы, сосредоточенный взгляд очаровательных зеленых глаз.
С поразительной ясностью Блейк понял, что любит ее. Его неистовое желание иметь ее рядом, не позволить вернуться к отцу не имеет ничего общего с местью. Он просто не сможет вынести разлуку с ней. И при этом он утаил свои истинные чувства от Виктории — не потому, что хотел наказать ее, а потому, что боялся признаться в них даже самому себе.
После смерти матери и сестры Блейк решил ни на кого больше не полагаться в этой жизни. Он научился никому не доверять и ни в ком не нуждаться, потому что, как он считал, это было проявлением слабости, а после побега из работного дома Блейк поклялся больше никогда не быть слабым.
Но потом появилась Виктория, и он безоглядно влюбился, его пленяло в ней все: ее красота, ум, сообразительность. Он понял: она нужна ему. Нужна как воздух, чтобы дышать, и как вода, чтобы пить.
Только теперь, возможно, слишком поздно говорить ей об этом.
— Скорее всего, это тщательно продуманная ловушка. Блейк обернулся и увидел, что Джастин стоит в дверях.
— От Чарлза Эштона я другого и не жду, — отозвался он.
— Мистер Кент сказал мне, что сегодня утром Виктория убежала из сада, получив какое-то письмо, предположительно от ее брата, — сказал Джастин. — Я подозреваю, что это письмо было, вероятнее всего, от ее отца или от Хоббса, а не от Спенсера. Пока мы говорим, лошадей уже закладывают. Дел Рей примерно в двух часах езды отсюда.
— Я — идиот. — Блейк спускался по лестнице. — Мы должны добраться туда раньше, чем с ней что-нибудь случится.
Веревка, связывающая ее запястья, была затянута невыносимо туго. Пальцы онемели, и Виктория безуспешно пыталась сгибать и разгибать их, чтобы восстановить циркуляцию крови.
Она сидела на кровати, привязанная к одному из опорных столбиков и с кляпом во рту. Полагая, что Блейк непременно появится здесь, ее отец приказал Хоббсу связать ее.
Внутри у Виктории поселился холодный ужас. С каждой минутой Блейк приближается к ловушке, а она, совершенно беспомощная, не может ничего сделать, чтобы предотвратить возможное убийство.
Виктория чувствовала, как в ней нарастает паника, угрожая лишить ее всякой способности мыслить логически. Она потрясла головой, выбившиеся пряди волос упали ей налицо.
Нельзя поддаваться страху, нельзя терять самообладание.
Виктория сделала глубокий вздох и попыталась расслабиться. Она никогда не принадлежала к тому типу женщин, которые впадают в истерику или падают в обморок. Она стала осматривать комнату, обращая особое внимание на те предметы обстановки, которые могли бы ей помочь.
