Сегодня же был просто аншлаг, и я догадывалась почему. Через неделю выходит замуж Милан Свенская, ставшая первой из нас: Кирнан так и не обзавелась женихом. И вообще, глядя сейчас на неё, складывалось странное впечатление отчуждённости девушки. Она больше не выступала с заносчивыми речами, не красовалась дорогими нарядами и украшениями, а всё больше тихо сидела в углу, склонившись над книжкой или занимаясь совсем уж несвойственным: вышиванием. А вчера я и вовсе случайно заметила под приоткрывшимся рукавом свежий синяк.
О таких вещах не говорят. Такое игнорируют, но я не могла не почувствовать жалость к ней. Особенно сейчас, когда так внезапно посватались к Милан. Причём весьма выгодно: младший сын Брошина Адегельского, заядлый холостяк Акрош, сделал предложение и девица из боковой ветви Синего дома входит в ключевую семью Серебряного. Повод возгордиться, что она и делала последние несколько дней.
Очередное солнечное утро через приоткрытые окна наполнило комнату пением дневных птиц и весенней свежестью. В малом саду уже вовсю распустились цветы, зацвели яблони и вишня. На подоконниках и столах в вазах расставлены красивые голубые цветочки-незабудки, тюльпаны, примулы и очаровательные ландыши, которые я попросила поставить у изголовья кровати.
Мои посетительницы разместились на небольших диванчиках, окружённые отрезами тканей, наборами украшений, альбомами с видами силуэтов свадебных платьев и пробниками косметики и духов. Разумеется, почти всё уже было выбрано и сделано, но девушкам нравилось перебирать образцы, фантазируя, кто в чём пойдёт и как это будет.
На второй день я уже откровенно скучала во время этих сборищ, но сама компания меня устраивала. С недавних пор я побаивалась оставаться одной, так что и ночью, со мной под боком спала теперь либо сестра, либо Паули, либо одна из горничных.
— Моя мама изначально думала, свадьба будет скромной, классической, как задумано по общей концепции кэрры Винелии. Без каких-либо добавлений. Но кэрр Акрош разом отмёл всю программу! Сказал: «Мы начинаем свадебный цикл. Негоже представителям самых знатных домов королевства скромничать. Это первый год без траурной ленты по Женевре. Так что будем праздновать на широкую ногу!» — закатив глаза, вдохновлённо вещала пепельная блондинка.
До неожиданной помолвки, она держалась в тени более яркой представительницы дома, и по поведению всегда была позади, скромничала, не лезла на рожон, была этакой серой мышкой. А теперь расцвела, раскрылась: платье нежно-розовое с серебристым отливом, волосы спускаются длинной волной, частично прячась под кружевную шапочку на затылке, на лице лёгкий румянец, глазки подведены, на губах помада, в ушах длинные серьги, а на груди символ помолвки — двойное украшение с гербами её рода и Адегельского. Тугой корсет со специальной вставкой под грудью подчёркивал как достоинство юной девы, так и притягивал взгляд к главному украшению.
Словом, мне быстро стало понятно, кто поработал над образом невзрачной девицы. Маркл просто мастер перевоплощений!
— И я с удовольствием сдалась на волю желаний. Так что в середине мая нас всех ждёт шикарное представление, — заулыбалась девица, манерно качая головой и обжигая взглядом каждую, кто, по её мнению, недостоин находится в этой комнате.
К примеру, Анку, которая отказалась досрочно возвращаться домой с сёстрами и вернулась в женское крыло. Или Мирту, вынужденную отклонить несколько заманчивых кандидатур из-за отсутствия слияния. И, разумеется, Паули, чья грядущая свадьба уже у всех на слуху: к ней по специальному приглашению прибудет королевская чета волчьих оборотней из Андора, небольшого лесного королевства рядом с Ангусским побережьем: принцесса Герда со своим мужем.
Для международного сообщества их территория считалась нашей, но жёлтые драконы, присоединяясь к Каргатскому королевству, заключили соглашение, по которому учитывалось право на государственный суверенитет этих оборотней, тем самым получив ряд преференций и вечную благодарность маленького Андорского королевства.
— Даже не знаю, чему ты так радуешься, — ворчливо и звонко высказалась Паули, вытаскивая из плетёной корзинки засахаренную вишенку и с удовольствием отправляя в рот, облизывая испачканные пудрой пальцы. Её глаза лукаво блестели, когда она смотрела на сморщившуюся от недовольства Милан. — Ему под девяносто лет! Да, мужчины живут дольше женщин, но такая разница в возрасте… когда ты войдёшь в пору зрелости — он уже будет стариком! И ты не сможешь ни веселиться, ни гулять на балах и празднествах, а наоборот — он утащит тебя в родовое поместье и всё! А когда станешь вдовой — поздно будет возвращаться.
— К тому же поговаривают, Акрош не просто так долго оставался холостяком… — вступила Анка, сидевшая на другом диванчике и лениво перебирающая серебристые отрезы тканей. — Он был замечен во множествах адюльтерах и парочке скандалов, так что отец предпочёл сослать сынка на военную службу в Заокеанские степи бить троллей, а тому так понравилось там, что… по слухам… он женился на местной человечке…
— Вздор! — взъярилась Милан, разжимая скомканные листы с образцами платьев. Они разлетелись во все стороны, а несколько попало под ноги вскочившей разгневанной невесты. Она собиралась выдать меткую и точную отповедь хихикающим в кулаки девушкам, но наткнулась на скрытую за вышивкой улыбку Кирнан и это моментально отрезвило её, наполнив сердце ядом девицы «второго сорта». — А чему ты улыбаешься, Кир? — медово-ядовитым голосом заговорила Милан, цепляя к лицу злобную ухмылку. — Может мой муж и не образец нравственности, имеет за душой тёмные грешки, но он из богатого знатного семейства. Со мной будут обращаться с уважением, я буду жить в столице, купаясь в роскоши, а мои дети будут одними из первых! Это отличная сделка. А что есть у тебя?
Милан оглядела каждую из нас и вновь сосредоточилась на Кирнан, неторопливо надвигаясь на неё.
— Наша первая красавица! Всё лучшее — Кирнан! Кирнан — ясное солнышко. Нужно слушаться синекрылую Грацбурскую, ведь от неё зависит будущее каждой из нас! — и Милан торжествующе развела руками. — Помнишь, как влепила пощёчину в первый день, из-за того, что случайно наступила на твой подол? Ты сказала: «Такой деревенщине нечего делать на столичном Равновесии! Не видать тебе удачного замужества!»
Кирнан демонстративно не смотрит на Милан. Она крепко сжимает в руках пяльце, медленно-медленно продевая иголку, и вроде бы со стороны сама невозмутимость, но если присмотреться: дрожит подбородок, пальцы уже исколоты, а в глазах вот-вот появятся слёзы.
— Ну и кто из нас остался ни с чем? — рассмеялась Милан, оглядевшись. — Вы все наезжаете на меня за мою кичливость и высокомерие, но неужели вы забыли, кто действительно был высокомерен? Я урвала кусок не по моему рту, и до морвиуса счастлива этим! Не смейте издеваться надо мной из-за этого! Я — не она! — и девица выставила палец в Кирнан. — Не наша будущая королева, которая с первого дня вела себя так, будто уже вышла замуж за Каргата и села на трон. Посмотрите на неё — жалкий павлин с куцым хвостиком. Мне даже…
Это стало последней каплей для синекрылой, она вскочила с места и запульнула вышивкой в Милан, а сама опрометью бросилась из комнаты, с хлопком затворив за собой дверь, оставив за собой гробовую тишину, в которой отчётливо раздалось тихое подвывание Милан: Кирнан успела-таки под конец подгадить нашей своенравной невесте — пяльце острым концом угодило в бровь девушки и уже пошла кровь.
