class="p1">Коротышка взял меня за шиворот и поставил перед собой.
– За мной, – скомандовал он. – Будешь вякать – перережу горло твоей маме. Захочешь удрать – перережу горло твоей маме. Вздумаешь меня ударить – накостыляю твоей маме, а потом перережу ей горло. Усек?
На сей раз я кивнул, не решившись оставить вопрос без ответа. Но что случилось с мамой и папой? Я понимал, что в соседнем номере их нет – не могут же они спать, когда рядом дым коромыслом. От приступа паники перехватило дыхание.
– Тогда пошли.
Гаскинс вышел из ванной; я последовал за ним. Он переступил порог – не задержался ни на секунду, не дал себе труда выглянуть и убедиться, что на улице не встречает спецназ с нацеленными в голову стволами автоматов. Наоборот, вышагивал как хозяин; и что-то подсказывало мне – так оно и есть. Впрочем, возможны варианты; допустим, хозяева – его родственники. Хотя это ничего не меняло.
Мы пересекли парковку и остановились в самом дальнем ее конце, где стояли две машины с заведенными моторами. Водители были на месте – виднелись силуэты плеч. Коротышка остановился позади одной из машин, белого универсала «Меркури-трейсер». Тачку, похоже, в последний раз мыли, когда мне было лет двенадцать. Заднее стекло было покрыто слоем грязи, поверх которого некие храбрецы вывели надписи.
ПОМОЙ МЕНЯ
МОЙ ВОДИЛА КОЗЕЛ
КЛЕМСОН – ОТСТОЙ
Прикрепленные ниже стекла несколько стикеров демонстрировали высокий ай-кью владельца транспортного средства.
ЗВОНИ 555-5555 ЕСЛИ ХОЧЕШЬ ПОЛУЧИТЬ В Ж… У
НЕНАВИЖУ ВСЯКИЙ ДВИЖ
От надписей и стикеров мне стало нехорошо; словно я мельком взглянул во тьму, от которой до сих пор был относительно защищен. И еще сильнее, чем в мотеле, захотелось оказаться дома, в покое и безопасности, в миллионе миль от этого ненавистного жуткого мира.
Коротышка наклонился и нажал рычаг; прошипела гидравлика, и дверь багажника пошла вверх. Я опустил глаза. Две слезинки медленно скатились по щекам, повисели в воздухе и наконец упали на асфальт у ног. Однако после того как дверь открылась, в поле зрения попали руки и ноги.
Трупы.
Я отступил назад, поперхнувшись воздухом; руки сами собой взлетели ко рту – жест пожилой дамы, увидевшей в кустах пару любовников.
Трупы. Как минимум четыре тела, переплетенные подобно рестлерам. Кровь, спутанные волосы, разорванная одежда… Двое, судя по форме, полицейские, а остальные… Прежде чем ужасная мысль ударила в голову, я понял: среди них точно нет родителей, Андреа или других знакомых мне людей.
– О-ля-ля, – произнес Коротышка. – А телега-то не та.
Он подпрыгнул, дотянулся до края двери багажника и захлопнул его. Глухой звук подбросил меня вверх, словно от выстрела. Дрожа, я подошел следом за Коротышкой ко второй машине, несколько почище, но намного старше. Лодка на колесах – огромный серебристый «Кадиллак» семидесятых годов. Коротышка достал из кармана ключ, вставил в замочную скважину и повернул до щелчка. Крышка багажника приподнялась и самопроизвольно открылась. Я собрался с духом, готовый увидеть очередные трупы.
Багажник был пуст.
– Давай, впихивай свою задницу, – сказал Коротышка, жестом обводя просторный багажник. – Не заставляй повторять дважды.
Наученный горьким умом, я не стал медлить и задавать вопросы, а просто выполнил приказ – забрался в просторное нутро багажника. Причем меня преследовала абсурдная мысль: хотя бы он обшит изнутри ковролином, все не на голом металле лежать. Поеду с комфортом, если так можно выразиться.
Я посмотрел на Коротышку, однако тот не удостоил меня вниманием – просто захлопнул крышку. От очередного глухого удара сердце замерло. Я оказался в кромешной темноте.
Слезы хлынули градом, неудержимо. Я свернулся в клубок, подавляя желание кричать и долбить кулаками в металлическую крышку над головой. Несколько секунд, в ожидании пока машина тронется, я проплакал, размышляя, что готовит мне судьба. Однако ничего не происходило; мы не сдвинулись с места. Вибрация работающего вхолостую мотора оставалась ровной и постоянной. Ощущение времени исчезло; казалось, прошло не менее получаса, пока в замочной скважине снова не щелкнул ключ.
Крышка багажника поднялась.
У машины стояла Андреа. Ее лицо скрывала тень.
– Давай, впихивай свою задницу, – послышался голос Коротышки. – Не заставляй повторять дважды.
Подобно мне, она не стала медлить и забралась внутрь.
Гаскинс захлопнул крышку, мы тут же обнялись и молча зарыдали. Тем временем открылась и тут же закрылась одна из пассажирских дверей.
И машина тронулась с места.
Глава 19
Июль 2017 года
На веранде стоял человек с мешком на голове – с разрезом напротив рта, как и у персонажа моих давних кошмаров. Глаза прятались за тонким пластиком. Я поперхнулся, издав звук, напоминавший сдавленный смех; несмотря на весь ужас момента, это меня смутило. Хейзел, Мейсон и бабушка закричали в унисон, словно успели попрактиковаться. Логан, уткнувшийся лицом в бабушкину шею, незнакомца не увидел.
Андреа, не показав какой-то особой реакции, проворно увела всех обратно в гостиную – кого-то подтолкнула, кого-то потащила за собой. Скоро все сгрудились у дивана. Я не шевельнул ни одним мускулом, парализованный явившимся из детства кошмаром. Я пялился на чужака, а он пялился на меня – мешок надувался и сдувался, снова надувался и снова сдувался; только нос выступал вперед, когда пластик облеплял лицо.
Я не питал иллюзий по поводу собственного мужества. Однако у меня был дробовик, а у нападавшего не было.
Я направил ствол на незваного гостя и упер приклад в грудь, а свободной рукой толкнул москитную решетку и распахнул ее во всю ширь. Затем перешагнул через порог, снова взял дробовик в обе руки и поднял повыше, на уровень лица чужака.
– Кто ты? Дикки? Что происходит? Где мой сын? – завопил я, выкрикивая каждое слово громче предыдущего. Ответов я не получил; незнакомец лишь чуть наклонил голову в сторону. Что-то подобное я уже видел почти тридцать лет назад, у Заливной ямы, когда Страшила стоял над обезглавленным телом.
Дробовик в моих руках начал ходить ходуном, и пришлось снова прижать его к груди.
– Ты кто? – выкрикнул я. – Отвечай, или мозги вышибу!
Не произнеся ни слова, мужчина осторожно кивнул, а затем медленно повернулся ко мне спиной. Я треснул его дробовиком между лопаток. Он пошатнулся, а потом неторопливо пошел вперед, не демонстрируя ни напряжения, ни страха от нацеленного на него оружия. Спустился по ступенькам и двинулся через двор. Я преследовал отступающего врага, уперев приклад оружия в плечо и направив линию зрения вдоль ствола; нет нужды особо целиться, когда у тебя в руках стреляющая дробью пушка. Я внушал себе, что должен выстрелить.
И все же не
