– Я понимаю,– выдохнула мать,– но не могу себе представить всех последствий…
София напряженно втянула голову в плечи и, понимая всю сложность ситуации, как маленький обиженный ребенок, спрятала лицо на плече матери.
– Как я скажу это твоему отцу?– ужаснулась Хелен.
– Боюсь, что именно так и скажешь,– напряженно выговорил Брайан, нервно потирая свой затылок ладонью.– Мама, я сожалею, но сказал это только потому, что верю, – ты на моей стороне и не предашь меня! После того, что было у нас с отцом, я не могу ему доверять. Но я верю тебе… И тебе,– Брайан обратился к Софии.
Сестра тут же оглянулась на брата и, глубоко тяжело вздохнув, придвинула свой стул к нему и прижалась к его плечу.
– А я всегда с тобой. Только бы ты был жив и здоров. И никогда не забывал меня.
Брайан слабо улыбнулся, обнял сестру за талию и поцеловал в макушку. Хелен с горечью в сердце сжала губы и зажмурилась на несколько секунд, чтобы сдержать слезы.
– Ты представляешь, что это значит: сказать отцу, что он потерял сына?
– А что делать мне?– расстроенно спросил Брайан.
После долгого молчания, понимая, что выбор сына не изменить, что тяжелого разговора с Ланцем не миновать, дрожащим, но смирившимся голосом Хелен произнесла:
– Что ж, мистер Брэд Джереми Кроу, спасибо, что известили нас о таком печальном событии. Я закажу службу…
– Мама,– еще более расстроенно проговорил Брайан и поднялся с места, чтобы прижать мать к своей груди и успокоить ее.
Он тоже тяжело переживал, чувствовал свою вину и ответственность за причиненные страдания. Но он уже ничего не мог изменить, да и не собирался.
София не могла собраться с мыслями. Она все понимала, принимала, но была в полном замешательстве, все еще не веря в реальность происходящего.
– Похоже, я потеряла брата!– печально и иронично произнесла она.– Когда же мы теперь встретимся, мистер Кроу?
– Мы увидимся с тобой в Хьюстоне. Я вернусь туда из Вашингтона,– обнимая мать и мягко поглаживая ее по плечам, ответил Брайан сестре.– А пока отменим переписку. Мы увидимся в Хьюстоне и обо всем поговорим.
Брайан чуть крепче прижал мать и поцеловал ее в щеку. Его лицо приняло спокойное выражение. Мать отклонилась и тоскующим взглядом окинула лицо сына, затем мягко обвела пальцами контур его лица, с горечью улыбнулась и снова положила голову на его грудь.
– Твое сердце так сильно бьется,– прошептала она.– Это значит, что ты всегда будешь со мной, в моем сердце… Умоляю тебя, береги себя, не давай мне повода разочароваться в твоих стремлениях и в своем воспитании. Я ведь только хочу, чтобы ты был здоров, счастлив. Все остальное – мелочи…
– Спасибо тебе, мам,– благодарно прошептал Брайан, утешая мать долгим поцелуем в макушку.– Все будет хорошо!
София обошла столик и крепко обняла брата со спины.
– Ну вот и все. Самое тяжелое я преодолел. Мне пора. Через десять минут у меня поезд. Я должен на него успеть. Я очень рад, что увидел вас. Я благодарю вас за выдержку и смелость. И тебе спасибо, Фисо, за твой оптимизм.
– Я ведь люблю тебя, Живчик,– отозвалась София и дотянулась губами до его шеи.
Брайан отпустил мать, собрал документы со стола, протянул ей конверт со свидетельством о смерти и крепко сердечно пожал ее хрупкую руку.
– Мы можем встречаться в Хьюстоне, когда ты будешь навещать Фисо. И еще один маленький секрет: Бен тоже знает обо мне.
Хелен только кивнула, не в силах произнести что-то подходящее. Они так и простились у стола. Незнакомец вышел один.
***
На улицах городка уже зажглись фонари, и по тротуарам медленно, беспечно прогуливались молодые парочки.
– Нам надо успеть на десятичасовой рейс до Эль-Пачито,– поторопила Хелен дочь.– Давай поспешим, если не успеем…
– Пойдем пешком,– закончила фразу за мать София.
Они вышли на тротуар и подошли к автобусной остановке. Хелен тяжело опустилась на край скамьи, а София встала у шеста, подпиравшего купол остановки. Все еще находясь под впечатлением от встречи с братом, она мечтательно склонила голову и прижалась виском к железному шесту. Непроизвольно София потянула за резинку, скрепляющую волосы на затылке, и сняла ее. При легком взмахе головой ее густые волнистые волосы упали на щеки, прикрыв часть лица, словно пряча тайну, которую она узнала несколько минут назад. Плут-ветер играл с ее локонами, отбрасывая их назад и возвращая на место.
Мимо медленно проезжали автомобили. Земля жила своей жизнью. А София чувствовала, как что-то оторвалось от нее, но не исчезло, а отстранилось, не потерялось, но зажило отдельной, не связанной с ней жизнью. Ощущение хрупкости своей мечты, надежд, живя в Эль-Пачито рядом с отцом, становилось все острее. Как же ей хотелось вознестись к звездам, далеко-далеко… Синие глаза широко смотрели в темное звездное небо.
В автобусе София и Хелен смятенно и путано обсудили, как они сообщат невероятную, шокирующую новость Ланцу и Милинде. София сразу отмела мысль матери осторожно сообщить Лин об их маленьком заговоре, обосновав это наивностью и доверчивостью сестры в отношениях с людьми. Надеясь на человеческую порядочность и благородство, она могла поделиться секретом с любимым – Джеком Маузером и даже с отцом.
Хелен с трудом смирилась с просьбой дочери оставить все так, как есть, – выполнить просьбу Брайана. Теперь ей предстояла самая тяжелая роль в ее жизни – скорбящей, подавленной, безутешной матери. Она отчаянно искала слова, чтобы начать разговор с Ланцем, готовила ответы, реакции, но все казалось нелепым, неестественным, наигранным. Она и вправду была расстроенной и огорченной, но сыграть тотальное расстройство представлялось трудной задачей. Однако чувство ответственности, материнской любви и долга настроило ее самым серьезным образом.
Вернувшись домой, София и Хелен, бледные и обескураженные, долго стояли у двери и молча переглядывались. София не решалась войти в дом и первой раскрыть происходящее, опасаясь быть излишне эмоциональной и выдать тайну. Красные от напряжения и влажные глаза матери были как нельзя кстати.
– Я знаю, что это будет выглядеть жестоко, цинично и, может быть, подло… Но ведь судьба Брайана намного важнее всего это спектакля? Я в любой момент поддержу тебя, мам,– переживая за мать, ободрила ее София.– Пойдем и покончим с этим?
Хелен еле заметно кивнула, мимолетно поражаясь мудрости и силе характера дочери.
Неожиданно в гостиной загорелся свет, парадная дверь распахнулась, и на пороге появился Ланц. Он недоуменно уставился на супругу и дочь и недовольно проворчал:
– Что, днем нет времени решать свои дела? Бог знает, сколько ночью творится страшных вещей… Быстро в дом! Вон, замерзли до посинения!
Хелен несмело прошла в гостиную и взглядом указала Софии оставить ее с отцом наедине. София послушно в притворном отчаянии убежала к себе.
