– Сразу пять, целых пять огромных ледяных стрел полетели в наше воздушное судно…
Я не флотский, и к императорскому флоту Римско-Септиколийской Империи отношения не имею. Но хорошо знаю, что у покорителей морей и небес есть градация: то что военное, оно ходит по морю и воздуху, и называется корабль. То, что гражданское, оно плавает по морю и воздуху – и это судно. И сейчас я специально назвал фрегат воздушным судном, чтобы парни с золотыми эполетами не расслаблялись. Вот такая вот маленькая месть от офицера стражи границ воздухоплавателям, самомнение которых гораздо выше, чем самые высокие горы нашего мира.
– …эта подлая атака, как я уже сказал, оказалась для нас совершенно неожиданна. Я помню, как звенел в небесах лед, помню, как все пять ледяных стрел вероломно и целенаправленно врезались в одно место нашего щита, помню как после этой невероятно сильной и направленной атаки целых пяти ледяных стрел оторвался двигатель у фрегата, и помню, как сразу после этого мы врезались прямо в скалу Среднего пальца, потеряв нос корабля!
«Что это вообще сейчас происходит?» – говорили общим лейтмотивом взгляды переглядывающихся высших офицеров.
Взгляды тех, кто понимал, о чем вообще речь – что, оказывается, из строя фрегат вывело всего пять низкоранговых ледяных стрел, после чего Нереида еще и едва не самоубилась об скалу. Те же из присутствующих, кто не понимал, о чем речь, также заметили и поняли, что происходит что-то из ряда вон выходящее. Сам же лорд Финнеган, наш будущий сенатор с гражданским венком, еще недавно покрытый густым румянцем, уже сидел бледный и смотрел на меня с откровенной ненавистью.
«Кушайте, дорогой, не обляпайтесь», – с наслаждением отсалютовал я ему бокалом.
– Капитан лорд Финнеган! – тут же повысил я голос. – Капитан лорд Финнеган, который чутко и виртуозно управлял фрегатом, после потери носа у нашего судна смог справиться с управлением за рекордно короткие сроки! Всего четыре… хотя может быть пять, но это не точно… в общем, всего четыре минуты ему потребовалось на то, чтобы остановить ушедший во вращение фрегат и подготовить офицеров своей команды по уничтожению отвалившейся от остального судна установки Римского огня. Мы, так получилось, как раз в это самое время находились уже на земле, на склоне горы рядом с установкой Римского огня, в десяти метрах от нее, и наблюдали все это прямо сказать своими глазами! Нам, правда, немного мешали гончие и берсеркеры, но эти черные твари мелочь по сравнению с тем, с какими проблемами пришлось сталкиваться команде нашего признанного героя, возвращая управления своим судном! – вновь поднял я бокал.
– Поверьте, зрелище подобного профессионализма вряд ли кто больше увидит. Офицеры Нереиды, давая нам возможность скрыться, формировали два огненных копья больше сорока секунд, наверняка этим промедлением спасая наши жизни. И их задержка позволила нам отойти на целых сто метров от головы дракона к тому моменту, когда она взорвалась после попадания в нее огненных конструктов!
Один из присутствующих за столом имперских адмиралов неожиданно в порыве ярости отбросил вилку. Седовласый небесный волк, с красным обветренным лицом – причем у него именно обветренное, а не залитое вином как у министра оборонного департамента. С выражением нескрываемого отвращения воздушный волк смотрел то на Финнегана, словно вопрошая: «почему ты молчишь?», то на меня, будто возмущаясь: «да что ты черт побери такое несешь?».
– Истинно так все и было, слава Флоту и героям Империи! – вновь поднял я руку, заставляя сверкнуть перстень силой. И перекрывая негромкий гомон собравшихся гостей, заговорил громче.
– В общем, прошу простить меня, я в силу возраста и недостатка мудрости не могу говорить красивые тосты, зато я могу говорить искренне, рассказывая о том, что нам пришлось пережить. И что я хотел сказать своим немного неуклюжим тостом: сегодня наш Императорский Флот теряет такого командира, как капитан лорд Финнеган. Это печально. Но сегодня же наш Сенат приобретает такого настоящего героя, как капитан Финнеган. И я уверен, что лорд Финнеган с таким же профессионализмом будет управлять делами Империи совершенно также, как управлял до этого вверенным ему фрегатом. Слава непобедимому Императорскому Флоту! Слава капитану Финнегану!
– Слава герою! Слава капитану лорду Финнегану! – с криком поднялся со своего места Кавендиш, поднимая бокал.
– Слава капитану Финнегану, – поднялась с бокалом и Несса.
Лицо бледное, волосы слегка растрепаны, татуировка на щеке сдержанно горит белым светом. Лунная валькирия, как с картинки прямо. Гаррет ничего говорить не стал. Также поднявшись с места, с поджатыми губами, даже побелевшими от того насколько крепко он их сжал, Гаррет отсалютовали вновь красному как рак Финнегану бокалом. Звонко чокнувшись, мы вчетвером в пару глотком осушили свои бокалы.
В зале между тем началось некоторое шевеление. Те, кто в военном деле понимал мало, обращали внимания на удивленных тех, кто в военном деле понимал и осознал, что именно я только что рассказал.
«Ну и зачем мне такое удивительное счастье?!» – на русском, только более непечатно, выразился вдруг отбросивший недавно вилку седовласый генерал. Порывисто поднявшись, ни на кого не глядя, он одним движением сорвал с груди (вырвал с мясом) орденские планки и бросил их на блюдо с молочным поросенком. «На детородном органе я вертел такую гордость императорского флота», – примерно с таким смыслом вновь на русском выразился седовласый адмирал и порывисто развернувшись, опрокинув при этом стул, вышел из-за стола и чеканя шаг покинул помещение.
Видимо, военная пенсия за старые заслуги ему гарантированно обеспечена, поэтому старый воздухоплаватель и резок настолько в выражениях. Остальные офицеры явно не обладали таким авторитетом, но судя по взглядам и выражениям лиц, точку зрения адмирала разделяли довольно близко.
После такого демарша даже те, кто в военном деле понимал мало, осознали, что произошло сейчас что-то из ряда вон выходящее и герой лорд Финнеган какой-то не очень правильный герой.
Понимали это теперь абсолютно все – потому что, не разбираясь в частностях военного дела, приглашенные во дворец на императорский бал по умолчанию разбираются в архитектуре человеческих чувств и сильны в искусстве полунамеков. Хотя, в принципе, реакцию седовласого адмирала, который абсолютно прямо сказал на чем именно он вертел все происходящее, полунамеком назвать сложно.
Дверь за адмиралом между тем захлопнулась и в полной тишине мы вчетвером опустились на свои места. Я при этом поймал взгляд ободряюще улыбнувшейся мне Алисии, которой происходящее явно понравилось.
– Теперь можно и пожрать, – в абсолютной тишине раздался голос Кавендиша. – Гаррет, передай пожалуйста курочку.
Глава 22
Дворец после окончания мероприятия мы покидали, пользуясь привилегией Великого Дома Альба, в числе первых. И внешне беззаботной компанией спустившись по парадной лестнице, вышли на улицу.
Через парк двигались тесной группой – максимально быстро для того, чтобы не казалось бегством. И, несмотря на дежурные шутки и поддерживаемый разговор, в некотором напряжении. Хотя после моего тоста и вспышки ярости седовласого адмирала ничего особенного больше по ходу торжественного ужина не произошло, но кто его знает, что дальше последует.
