Ахмед шумно вобрал раскалённый воздух в легкие. Вены на руках вздулись, кулаки были наготове. Он был в одном шаге от убийства. Я даже вытянула руки, готовясь схватить его, чтобы не дать ему совершить непоправимое. Джанна тоже уловила его настрой, потому что испуганно сделала шаг назад.
- Это кстати не все, что твой отец продал… - сказала она, облизывая губы и воинственно глядя на него. – Это был твой выбор, Ахмед. ТЫ расторгнул семейный договор, наплевал на нашу семью ради какой-то шлюшки…
- Ты бы лучше, чем бегать за мной как дворовая шлюха, так бегала и искала свою сестру, которая пропала без вести. – неожиданно, к нашему с Джанной общему удивлению, Ахмед вдруг становится расслабленным. – Ну раз продал, значит, это все твоё. Спасибо за гостеприимство, Джанна, но нам пора. Мы вынуждены отказаться от твоего приглашения. Поедем во дворец, моя жена не хорошо себя тут у тебя чувствует.
От перемены поведения Ахмеда Джанна позеленела. Ей хотелось утереть ему нос, потоптаться на его самолюбии, но ничего у нее не вышло. Ахмед очень быстро взял в себя в руки и смог найти слова, чтобы выйти победителем.
- Малышка, собери вещи и Мустафу. – его голос был до невозможности нежным, но вот глаза не обещали ничего хорошего. – Пора ехать.
Я старалась вести себя непринуждённо, в тон его интонации, но внутри все равно все тлело при мысли, что из-за меня происходит в его семье что-то страшное. Джанна мстила ему. Все эти дни я предполагала, что его замкнутость связана с разводом и ее словами, но я до последнего надеялась, что сказанное Джанной были лишь пустые угрозы, подкреплённые только излишней женской эмоциональностью.
Сев в машину, я хотела поговорить с ним на эту тему, расспросить насколько все плохо, но Ахмед ушёл в себя, что-то быстро печатая на планшете и не замечая меня. От него исходили негативные волны, ощущаемые на физическом уровне.
- Ахмед. – тихо позвала его, кладя руку на плечо, пытаясь подобрать нужные слова. Это прекрасное место было для него особенным, и теперь его отобрали.
- Не сейчас. – сухо оборвал он, игнорируя моё прикосновение, продолжая изучать нечто важное. му видимо не нужна была моя поддержка.
Не знаю, откуда во мне взялась смелость, что стало моей последней каплей, но я решила, что не позволю со мной больше так разговаривать. Смотрела на маленькую макушку сына и сердце сжималось. Вокруг происходило что-то нехорошее. Жизни моего сына откровенно угрожали. Я имела право знать правду.
Джанна вела себя как хозяйка, будто после смерти Эмира престол по наследству перешёл ей. Неужели ее отец действительно держал за яйца весь Эмират?
Мы с Аль-Мактумом напоминали сорокалетнюю семейную пару, накопившую обиды за ужином, и дожидающуюся момента, когда мы останемся одни, чтобы поскандалить. Мы молчали в машине и не произнесли ни слова по дороге в покои. Я передала Мустафу няне, чтобы она уложила его спать. С Лизой мы перекинулись взглядами, перебросившись мыслями, не говоря ни слова.
Ахмед приказал Рафу быть в его кабинете через десять минут. Он сказал ему это тоном не терпящем возражений. Так не говорят с друзьями, даже с подчиненными. Не хотелось представлять, что Ахмед сделает с ним, если он опоздает.
- Я хочу знать все. – я старалась быть спокойной, когда он закрыл за нами дверь, впуская меня внутрь. – Что с Зейдом? Как продвигается развод? Джанна действительно может лишить Вас всего?
Аль-Мактум даже бровью не повёл на мой град вопросов, делая вид, что не замечает моего выпада. Для него это всего лишь бунт хомячка.
Мужчина спокойно переодевается: не спеша снимает футболку и шорты, после чего абсолютно голый открывает шкаф, на несколько минут зависая перед ним, рассматривая его содержимое. Ахмед любит гулять голым, не чувствуя дискомфорта. Приняв решение, он надевает темно-коричневые брюки и голубую рубашку.
- Ты ответишь мне? – не сдаюсь и продолжаю решительно наступать, подхожу к нему ближе. – Если в Вашей семье принято заводить жён вместо комнатных растений, чтобы они сидели дома и терпели все, то значит ты прогадал с партией. Просто плыть по течению – не для меня. Я доверяю тебе, я стараюсь делать все, как ты говоришь, но это даётся с трудом. Ты ничего не говоришь!
Изящно игнорируя меня, Ахмед проводит мокрыми руками по волосам, приглаживая непослушные пряди. Если бы я не знала его, то могла бы поклясться, что он глухонемой и не слышит меня. Так искусно он делал вид, что мои слова не доносятся до его царских ушей.
Это так выбешивает меня, что я взрываюсь. Глаза застилает пелена злости. Хватаю рядом стоящий кувшин с водой и запускаю им в стену рядом головой Аль-Мактума, наконец-то привлекая его внимание.
- Знаешь что! Самый безопасный способ – избавиться нас. Отправить жить в Брянск в новый родительский дом. – Ахмед замирает и устало вздыхает, продолжая молчать. Он закрывает глаза, демонстрируя всем своим видом как он устал. – Думаешь, если ты не будешь разговаривать со мной, будет лучше? Это вообще, что за тактика?
- Я не «не разговариваю» с тобой. – бархатистый голос заполоняет комнату. От него мне становится значительно лучше. – Просто не знаю, что сказать. Мне не хочется с тобой обсуждать происходящее, это наше с Амиром дело. Мы разберёмся и решим все.
- Вы можете делать так, как считаете нужным. Вам виднее. Но Ахмед, не закрывайся от меня. Мы уже проходили через это. И чем это закончилось? Трёх летней разлукой! – неожиданно на меня навалилась усталость. Мне категорически расхотелось воевать с Ахмедом. Просто хотелось успокоить напуганное сердце. – Мы говорили с тобой об этом. Обсуждали. Когда все уладится, мы уедем куда-нибудь в тёплое место и будем наслаждаться семьей. Подальше от всех этих интриг и постоянных покушений на наши жизни. Мустафа будет в безопасности.
- Моё место здесь. – Ахмед замирает у самой двери, оборачиваясь и сурово окидывая меня тяжелым взглядом. – Как и место место моего сына. Он будет со мной. Если тебе тут так не нравится, могу отправить к родителям.
Глава 28.
Ахмед.
Как жаль, что мы понимаем истины так поздно, когда у нас не остается шанса что-то исправить.
Я смог понять своего отца только после его смерти. Его жестокость. Неумолимость. Все эти годы за маской тирана скрывался отец, пытающийся спасти всех от краха, подготовить нас с Амиром к жизни без него.
Он успешно балансировал и не давал Эмирату рухнуть. Может быть, если бы все осознали раньше, что помогли бы ему решить финансовые проблемы. Сейчас, когда умер атлант, державший на своих плечах груз ответственности, я прочувствовал какого это – нести ответственность за целых Эмират.
Рассматривая единственную удачную фотографию, запечатлевшую нашу семью счастливой, я понял ужасную вещь – я молодая версия своего отца.
На снимке мы с братом стояли немного впереди, закинув руки друг другу на плечи. У нас были очень важные и счастливые лица. Тогда мы были ещё близки, все делали вместе. Позади нас стоял отец в пол оборота, он отвлёкся, чтобы посмотреть на смеющуюся маму. Тогда я видел его в последний раз счастливым. С тех пор на его лице был только оскал.
