Мама уходила в себя. Молчала. Глаза у неё неживые, лицо, словно замороженное. А ведь она всегда улыбалась раньше. Добрая, мягкая, застенчивая. Они с папой чем-то похожи были. Любые конфликты мама пыталась сгладить. И то, что нам не так часто от Дениса прилетало, – её заслуга.
– Когда он Сонечку обесчестить надумал, я поняла, что всё, больше не могу. Пусть лучше из дома уйдут, чем такое. Да оно и к лучшему получилось. Соня сильная. Всегда такой была. В бабушку, свекровь мою. Ту никто согнуть не мог. Кремень, а не женщина. И Соня, хоть и хрупкая внешне, упрямая, всегда добивалась своего. И цели у неё всегда хорошие были, правильные. А я без работы, слабая. Уйди я тогда с ними, не защитила бы. Да и куда уйти? Оставить квартиру Денису? То, что ему не принадлежало?
– Многие так думают, – неспешно выпевала слова Оля, – что выхода нет. Что не смогут, не справятся. Страх душит и парализует. Я тоже через это прошла. А теперь у меня другая жизнь. Хороший и добрый мужчина рядом. Мы сына ждём, – снова прикасается она легонько к животу. – Кирюшка счастлив, а я больше не жертва, а счастливая женщина.
Я смотрела на них и думала: нам кажется, что это легко – взять и уйти, плюнуть и убежать, бросить всё и начать новую жизнь. Может, для единиц, очень сильных, это и так. А для таких, как моя мама, как Ольга – мягких, тихих, запуганных тиранами, – это шаг, соизмеримый с подвигом.
Судить легко, понять сложно, а порой и невозможно. Но после этого подслушанного разговора я перестала себя корить. Решила для себя, что лучше я буду любить маму и помнить: она нас защитила и спасла. Так, как умела. Потому что для своих детей женщины способны на многое.
– Я люблю тебя, – сказала я ей, как только мы остались одни, и таким светом зажглись мамины глаза, что невольно захотелось расплакаться.
Она оживала. Она приходила в себя. А однажды придёт день, когда она улыбнётся нам чисто и ясно, как когда-то, и мы снова все будем счастливы: мама, я, Вовка. А теперь – и Костя, что неизменно рядом.
Семья выросла. Большая дружная семья – всё в точности, как я и мечтала. Дело осталось за малым: выйти замуж и однажды родить малыша. Оказывается, мечты сбываются, становятся реальностью, чтобы у каждого из нас появлялась новая мечта. Ведь без этого – никак!
ЭпилогКостя
На зимних каникулах мы поехали в «Костя-Рику». С лёгкой Вовкиной руки все теперь так и называли эту страну, посмеиваясь и подшучивая.
Поехали все вместе, толпой, во главе с генералиссимусом мамой Алиной. Прихватили с собой Лику, Аллу, Аркадия, и Асю Драконовых, Сонину с Вовкой маму.
– Всем понравится! – категорично заявила моя ма. – Костя-Рика – это просто бомба в хорошем смысле слова!
Конечно же, пожениться с Соней мы не успели, но всех грело знание, что заявление в ЗАГС подано, так что остальное – чистые формальности.
– Вот и замечательно! – сказала мама. – У Сони будет возможность отдохнуть, загореть, спокойно подготовиться к свадьбе, выбрать платьице и всё такое прочее, что мы, девочки, очень любим!
Её деятельная натура требовала подвигов, поэтому, пока Татьяна Васильевна, Сонина с Вовкой мама, проходила курс лечения и реабилитации, мама Алина затеяла ремонт в теперь только её квартире.
Развели их с Денисом быстро. Полозов сделал это с превеликим удовольствием: хлопотал, сыпал юридическими терминами и чувствовал себя преотлично в роли нашего семейного юриста. Как-то так получилось. Само собой.
– У меня тоже новая жизнь! – заявил Пашка на волне эйфории. – Я учусь приёмам самообороны – раз, стану хорошим хозяином – два, открою своё личное дело – три. И вообще у меня планы великие – четыре.
Есть ещё и пятый компонент его личного счастья, которое он почти никому не демонстрирует: у него появилась пара. Нашёл свою судьбу в спортзале, куда начал ходить с завидной регулярностью. Ну, мы очень надеемся, что это действительно так. Парень, что стал захаживать к нему в гости, нам всем нравится.
– Паша – хороший, – твердит неустанно Соня, и уже никто не сомневается, что это так и есть. Он, прежде всего, человек. Да и друг – хороший и верный. А всё остальное значения не имеет.
Все события, происходящие вереницей, одно за другим, складывались в просто жизнь. Но очень яркую и настоящую жизнь, когда хотелось гореть, жить, мечтать, летать и вообще чёрт знает что творить от счастья.
Незадолго до Нового года случилось то, чего я так долго ждал.
– Костя, – сказала Соня двадцать первого декабря, – я должна признаться тебе в одной очень важной вещи. Или как это правильно сказать?
Она была так серьёзна, что я даже замер и почему-то заволновался, глядя, как она сосредоточенно хмурит брови.
Сердце ёкнуло. Натурально. Беременна?.. Стыдно сказать, но я этого хотел и ждал. И тогда уж точно никуда она от меня не денется, но Соня сказала совершенно другое.
– Помнишь, мы говорили о чувствах?
Я и не забывал. И о том, что люблю её, повторять не уставал. Однако, Соня молчала, а я ждал. Ждал и верил, что однажды…
– Так вот. Я не люблю тебя.
Это было… неожиданно. И я точно ничего не понял. Вдруг мир стал тусклым и серым, холодным и беспросветным. Как же так?..
– То есть не так, – тряхнула она головой. – Я не просто люблю тебя, Кость. Это… намного больше, понимаешь? Без тебя я не могу дышать. Мне постоянно тебя не хватает, когда ты не рядом. Я теперь всё время ищу тебя в толпе, оборачиваюсь, если вдруг чудится твой голос. Ты моё дыхание, Кость. То, без чего я не живу.
В ту секунду я понял, что такое кайф. Эйфория. Когда накрывает так, что всё остальное становится неважным.
– Сонь, больше никогда так не делай, – прижал я её к себе так, что она невольно пискнула. – Не любит она. Я ж тут чуть от разрыва сердца не рухнул. Это я без тебя не дышу, не существую, жить не могу. Это ты моё дыхание, жизнь, смысл. Да всё – только ты. И я всё смогу, только люби меня, пожалуйста.
– Я и люблю. Очень-очень, – потянулась она губами к моим губам.
А дальше у нас случился приступ совместного помешательства, когда одежда в стороны, а тела и дыхание – в унисон. Когда мы любили друг друга и кричали, освобождаясь. Когда лежали в объятиях друг друга и не могли друг на друга насмотреться.
В тот день мы подали заявление в ЗАГС, и меньше чем через месяц Соня станет Громовой.
Мама Таня плакала, когда вышла из больницы и попала в почти отремонтированную квартиру.
– Как здорово, спасибо большое. Всё время думала, что надо хотя бы обои переклеить, чтобы изменить хоть что-то. А тут целый ремонт. Мы с Вовой решили: он ко мне возвращается. Я так соскучилась по детям. И больше никаких мужчин, – сжала она сурово губы.
Мы её переубеждать не стали. Мы боролись за то, чтобы урод Денис больше никогда её не потревожил. К счастью, всё решилось само собой. Внезапно. Хотя никаких неожиданностей, подозреваю, не случилось.
