Я подскочил и опрокинул ее на спину, Несси выгнулась со смехом, а я покрывал поцелуями ее твердый животик. Он уже был заметен, и я трогал его постоянно, гладил или просто держал на нем ладонь, потому что это чудо.
Наш с Несси ребенок — это еще одно чудо для нас.
— Как ты хочешь назвать сына? — спросил, разбросав ее ножки пошире и удобно устроившись между них в предвкушении.
Наш второй раз будет другим. Мы оба хотели попробовать испытать это снова. Новые ощущения и эмоции. Это как всю жизнь пить быстрорастворимый суррогат, и наконец получить правильно сваренный качественный кофе, наслаждаться каждым его глотком, растягивать удовольствие, выпить, пока еще горячий… с сожалением, что испил последнюю каплю.
Но мы распробовали настоящий вкус, и мне уже хотелось дополнить его новыми ингредиентами, как добавляют в шоколад молоко или корицу, мед или перец. Я столько придумал рецептов!..
— Миша… — она закусила губу. А потом просила: — А как мы назовем второго ребенка?
Я смотрел в ее яркие глаза, искал что-то в них… и не находил. Сам не знал, что хотел найти, но видел лишь тепло и… приятие.
— Алёна. У нее будут белые волосы и голубые глаза.
Я в это верил. Потому что Ангел обещала вернуться.
— Это не он у тебя, это ты у него.
Спустя три дня
— Когда вернемся, я тебя кое с кем познакомлю, — чмокнул я Несси в носик и выпустил из своих рук.
Она подошла к Маури, а я повернулся к Теренсу: — Ты же не в обиде?
— Ну-у-у… — протянул он, воздев очи горе, потом неожиданно хлестанул меня по щеке пальцами и заорал дурным фальцетом: — Уйди с глаз моих долой, неблагодарная скотина! Я так старался, я так рассчитывал на тебя, а ты! — он надул губы, а мы — я, Несси и Маури, оторвавшиеся от своего разговора — едва не рухнули на снег от хохота. Теренс хрюкнул сквозь вытянутые в трубочку губы, потом не сдержался и тоже разразился смехом до слез. — Да нет, бро, какие обиды? — хлопнул меня по плечу, когда просмеялись. — Все правильно. Жаль только, что Несси…
Он вдруг застыл с открытым ртом, захваченный какой-то мыслью, а потом, потрясая указательным пальцем, сделал пару кругов по парковке, о чем-то думая.
— …я встречу и обо всем позабочусь, миссис Несси, — услышал я голос Маури.
Миссис.
Миссис Тенесси Моори.
Уже целых сорок минут.
Я улыбнулся, вспомнив священника в католической церкви, куда мы пришли венчаться рано утром. Хотя должны были только завтра.
— Несси, на минутку… — решительно отвел мою жену Теренс в сторону и принялся что-то ей объяснять.
Судя по тому, как моя красивая кивала и как загорелись ее глаза, я понял, что это что-то важное.
— Сэр Никита, — Маури подошел неслышно. Или это я залюбовался своей женой и не услышал скрип снега под его шагами. — Поздравляю, — склонил немного голову старик.
Я его обнял.
— Спасибо тебе за все, Маури. Ты был мне как отец…
— Я прожил рядом тобой счастливую жизнь, Никита, — завтра Маури вернется в свой дом, к матери Теренса. — Ты заменил мне семью, а потом нашел ее для меня. Что нужно для счастья старому человеку?
— Я буду скучать, — сжал старика крепче. — Никогда не думал, что дверь машины Теренса станет той самой…
Я бы и открыл перед ним любую. И я этих дверей ему столько предлагал… Но он предпочитал открывать двери мне.
«Когда открою для тебя дверь в последний раз, я скажу тебе об этом, сынок» — никогда не забуду эти его слова. Это был наш негласный договор.
И я сначала ждал, что он скажет об этом, когда я окончил школу… когда окончил MIT… когда открыл исследовательский центр… слил бизнес с отцовским… Маури всё так же открывал двери, несмотря на новейшую систему суперумного дома.
И я уже не понимал, какую дверь и когда он откроет передо мной в последний раз.
И вот эта дверь открылась передо мной. И как бы мне ни хотелось задержаться на улице, прислушаться к разговору моей жены, я не мог не проявить уважение к старику, воспитавшему меня…
…не как отец — понял вдруг. Это успешно делал Герман. Маури дал мне любовь и ласку вместо матери.
Я сел на заднее сиденье и поднял на старика глаза. Горло неожиданно перехватило тоской, я сглотнул сдавленно, почувствовав себя несчастным мальчишкой, вспомнив слова Теренса:
— Про Маури молчу — это не он у тебя, это ты у него.
***
Я закусила губу.
То, что предложил мне Теренс, было… необычно. Но разве я хотела быть обычной, когда речь шла о моей мечте?!
— Конечно, нет! — воскликнула в ответ на вопрос стилиста и собственные мысли.
— Отлично! Это, конечно, будет… первобытно, и должно сработать.
Теренс щипал кончик носа в задумчивости, хмурился так, что между бровей пролегла складка. Никогда не видела его таким, разглядывала с каким-то странным недоумением — человек-фейерверк, ураган и ходячая буря эмоций внезапно перевоплотился в серьезного… бизнесмена. Я его так не воспринимала совсем. Исключительно легкий в общении, парень с душой нараспашку раз — и уже стратег, предприниматель, не боявшийся смелых экспериментов и неординарных решений…
Хотя о чем это я?! А мой муж — инженер, ученый, бизнесмен мирового уровня, пока еще негласно, но уже признанный журналом «Тайм» человеком года?! Разве он окружал себя другими людьми?! Рассел, Джейкоб, Теренс, даже Экен — он мог бы взять все звезды Мишлена, отец — крупный политик, да даже Наоми — не просто светская дама, а в прошлом военная разведчица… Впрочем, на этой стезе бывших не бывает.
Только Маури оставался простым и понятным, хотя, вот сейчас так о нем подумав, я уже сомневалась. Герман ведь тоже окружал себя людьми исключительными.
Еще недавно я думала «как попала в эту компанию? За что?», а теперь могла ответить — я их всех заслужила. Три дня, которые Никита провел со мной, были наполнены историями успехов и провалов всех этих замечательных людей.
А еще я никогда не забуду слов, которые он мне сказал…
— Несси, никогда не прощай меня за то, что я с нами сделал, не разрешай мне быть невнимательным, любить тебя меньше, чем люблю сейчас. Никогда. Я не сомневался в тебе, но сомневался в себе, и со мной ни разу не будет просто — я сейчас не знаю сам себя, но… выйдешь за меня замуж? — говорил просто и искренне, глядя прямо в глаза. Он улыбнулся и вытер слезы счастья с моих ресниц: — Тебе придется согласиться, потому что как иначе я смогу доказывать тебе всю жизнь, что достоин тебя…
Я была ошеломлена, потому что его слова каким-то чудом стали ответом на слова моей мамы, которые она сказала мне однажды, когда я еще была подростком.
