— Вот видишь, — лег на нее, — а ты боялась, — и начал страстно целовать жену.
Оказывается, в душе Патрина абсолютно одинока.
Она же обняла его за шею и позволила взять себя, завладеть не только телом, но и сознанием.
И пока двое узнавали друг друга вновь, на вилле Орлова случилось главное, Надя и Романо стали мужем и женой. А к вечеру приехала еще одна гостья. Ольга.
— Здравствуй, чяво[1], - обняла сына. — Поздравляю тебя.
— Я рад, что ты все-таки приехала. А отец?
На это она покачала головой.
— Дад тебя отпустил? — усмехнулся с грустью в глазах.
— Тагар уехал по работе в Стамбул. И вот, я здесь. Знаешь, мне кажется, однажды он смирится. А где твоя жена?
Надя подошла минут через пять, но увидев Ольгу, даже растерялась.
— Добрый вечер, — скорее взяла мужа за руку.
— Добрый вечер, Надя, — и посмотрела на живот. — Рада за вас. А вот подарок, — протянула сыну толстый конверт.
— Мам…
— Не имеешь права отказывать, — всучила ему в руки. — Это свадебный подарок. Вам пригодится.
— Идем, — взял мать под руку, — познакомлю тебя с родителями Нади.
Только вот за столом сидел один Филипп, а Лены не наблюдалось. Женщина сейчас находилась на летной площадке вместе с Лукой.
— Я верил, что однажды мы снова встретимся, — Камелов стоял на краю обрыва, смотрел на черные горы.
— Ну, вот и встретились, — покосилась на него. — Ты хорошо сохранился, кстати.
— Ты тоже, — усмехнулся. — И как? Счастлива в браке? Любишь мужа?
— Да. И люблю, и счастлива. А ты не смей меня прощупывать, — испытала когда-то забытые ощущения.
— Мне жаль, Лен. Жаль, что все вышло так.
— Наша дочь сегодня вышла замуж, так что, не будем о грустном.
— Да, ты права. Но кое-что я все-таки скажу.
Тогда Елена посмотрела на него с искренним любопытством.
— Я люблю тебя. И если случится так, что твой муж вдруг объестся груш… в общем, ты поняла.
— Слушай, Камелов, — наконец-то улыбнулась. — Я тебе не по зубам.
— Как знать, как знать…
Ну, а Надя в это время вовсю искала мать. И пока искала, наткнулась на Даяна. Вернее, он сам подловил ее.
— Привет, — от волнения аж глаза почернели. — Выглядишь волшебно.
— Спасибо. Правда, до волшебства далеко.
— Не наговаривай на себя. Живота практически не видно. Поздравляю, Надь. И прости меня. Я повел себя не по-мужски.
— Все мы совершаем ошибки. Главное, что потом их признаем. Как у тебя дела?
— Нормально, — пожал плечами. — Отец готовится на покой, а меня прочит на свое место. Видимо быть мне бароном черных.
— Ты справишься, я даже не сомневаюсь.
— Наверно. Надеюсь, ты не держишь на меня зла?
— Нет, — и улыбнулся, — несмотря ни на что я всегда буду благодарна тебе за спасение. Ты мой ангел хранитель, Даян.
— Рад слышать, — все-таки поцеловал ее в лоб.
Тут к ним подошел Романо. Новоиспеченный муж смерил подозрительным взглядом соперника, затем взял Надю за руку.
— Твоя мама нашлась, — подтянул жену к себе.
— Не бойся, Орлов, — нагловато усмехнулся Даян, — я с миром приехал.
— Угу.
И все устремились к гостям. Надя же увидела за столом всех — маму, отцов, Веру и свекровь. Они преспокойно общались между собой, шутили.
— Смотреть одно удовольствие, — сжала пальцы мужа. — Надеюсь, так будет всегда.
— Будет, малыш. Только так теперь и будет, — поцеловал ее. — А когда ящерка появится на свет, уверяю тебя, они еще успеют нам надоесть.
— Да пусть надоедают. Идем, поедим, что-то я проголодалась. Мы ведь торт еще не резали?
— Нет, — рассмеялся, — не резали.
— Вот и пойдет, порежем.
Все прошло чудесно. Гости разъехались только к утру следующего дня. Даян же очередной раз напился, чем вызвал волну негодования отца. Назаров старший усадил сына в машину и всю дорогу до табора читал ему нотации, хотя тому было плевать, ибо уснул сразу, как только отъехали от дома Орлова.
Но по возвращению пришлось проснуться, точнее, отец разбудил.
— Что? Что происходит? — кое-как раскрыл глаза.
— У нас тут незваные гости. Ну-ка, поднимайся, пьянь малолетняя. Позор, а не дракон.
— Какие гости? — чуть ли не вывалился из машины.
- Откуда я знаю.
Они подошли к вагончику Лачо, рядом с которым на скамейке сидели две женщины. Одна уже в возрасте, а вторая совсем юная, лет семнадцать от силы. В глазах незнакомок читался страх, смятение.
— Вы кто и что забыли у нас? — заговорил барон.
— Меня зовут Пэтра, — поднялась женщина, — а это моя дочь Рубина. Мы проделали долгий путь и просим вас об укрытии.
— А что случилось-то?
Тогда Пэтра отвела в сторонку Лачо и заговорила почти шепотом:
— Мы из общины золотых.
— Золотых? — брови его резко полезли вверх.
— Да. Нас мало совсем осталось, и мой муж решил отдать дочь в жены своему родному брату. Нам пришлось бежать. А тот, кто помог сбежать, рассказал о вашем таборе. Что вы не отказываете нуждающимся в помощи. Прошу, баро… приютите хоть ненадолго. Рубине всего шестнадцать…
— Твой муж барон?
— Барон. Но, как уже сказала, нас мало.
— Даян? — окликнул сына, — проводи женщин в свободный вагончик, — затем подошел к девушке. — Покажи мне себя, — посмотрел ей в глаза.
Рубина тогда зажмурилась, а когда распахнула глаза, те сияли ярко-желтым светом.
— Хорошо, — кивнул. — Не бойся, здесь тебя не обидят.
— Спасибо, баро, — схватила его за руку, расплакалась.
— Ну, все, все… хватит слезы лить. Ступайте с матерью, отдохните с дороги. А мой сын вам все покажет и расскажет.
И Рубина перевела взгляд на Даяна, а тот аж дыхание затаил. Таких глаз он еще не встречал.
[1] сын
