Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
Переход от воспоминаний о минувших днях к изложению политической программы произошел так быстро, что Маса понял: это неспроста. Сейчас большой человек объяснит, зачем ему бог послал Масахиро Сибату. Собственно, Маса уже догадывался.
— Ключ к Китаю — Маньчжурия, а ключ к Маньчжурии — атаман Семёнов, да? — сказал он, чтобы сберечь занятому человеку время.
Танака воззрился на него в изумлении.
— Вы не только выдающийся детектив, Сибата-сан. Вы еще и обладаете острым политическим умом. Тем более нам с вами повезло. Майор Баба — усердный, самоотверженный офицер. Но, как вы несомненно заметили, звезд с неба не хватает. А вокруг Семёнова ведется очень большая и сложная игра.
«Ты даже не представляешь себе, до какой степени сложная», подумал Маса.
— Для успеха нашей азиатской стратегии необходимо, чтобы Москва не ставила нам палки в колеса, — снова употребил барон русскую фразу. — Для этого мы используем и кнут, и пряник. Пряник — обещание кредитов и уступки в переговорах о концессиях. А кнут — страшный Семёнов, которого мы в любой момент можем спустить с цепи. Однако очень важно понимать, насколько этот кнут надежен. И то, что вы попали в ближнее окружение Семёнова, имеет для нас огромную ценность. Я знаю вашу проницательность и верю в ваш патриотизм. Будьте моими глазами и ушами. Зорко присматривайте за русским медведем.
Маса удрученно вздохнул. На японский взгляд это выглядело как осознание высокой ответственности.
— Благодарю, — низко поклонился скромному сыщику государственный муж. — А теперь оставим дела и поговорим об интересном. Расскажите о ваших приключениях. Ведь ваша профессия намного увлекательнее моей. И знаете что? Давайте вместе пообедаем. Мне приятнее разделить трапезу с вами, чем с секретарями и советниками. Поскольку мы оба русофилы, я велел доставить еду из ресторана «Балалайка».
Он позвонил в колокольчик. Слуга вкатил столик, на котором были расставлены кушанья, по которым Маса сильно соскучился. Тут были печеные пирожки, маринованные грибочки, горшок с пельменями, вазочка черной икры, запотевший графин водки.
Барон завел на патефоне пластинку Шаляпина. Под песню «Вниз по матушке по Волге» выпили за Россию, с которой у обоих было связано много дорогих воспоминаний. Потом за Японию. Потом за Масу. Он рассказал барону пару небольших историй из петербургской жизни. Танака был замечательный слушатель: когда надо — ужасался, когда надо — смеялся.
На прощанье он сказал:
— Я очень благодарен судьбе за такой подарок. Запишите номер моего личного телефона. Звоните в любое время — и по делу, и просто так. Нам всегда найдется, о чем поговорить.
От председателя Маса вышел немножко нетрезвым и сильно растроганным. Думал: вот чем очень большой человек отличается от просто большого человека. Послу Коппу интересен только атаман Семёнов, и посол этого не скрывает. Барону Танаке тоже интересен только атаман Семёнов, но выглядит это так, будто еще больше ему интересен ты.
Как стыдно, что такую достойную особу приходится водить за нос.
* * *
Он вышел из ворот понурый. Казня себя, отказался садиться в лимузин «отомо», хотя шофер, кланяясь, стоял у открытой дверцы. «Патриотический автомобиль не для тебя, вероломный обманщик, — прошептал Маса. — Плетись пешком, по жаре». Поблагодарил и прошел мимо, за ворота.
А там стояло другое авто, еще роскошнее. Длинный сверкающий «кадиллак» приветственно гуднул и тоже открыл лаковую дверцу. В первый миг Маса удивился, но увидел знак «Хиномару-гуми» и обреченно вздохнул.
Хождение по мукам продолжается. Сейчас повезут к Сандаймэ Тадаки, которому тоже что-то от меня нужно. Вернее, от атамана Семёнова.
Под воздействием водки и пельменей сочинилось русское хокку, именуемое тясутуська.
От Танаки До Тадаки Еду я на кадиллаке.
Но Маса ошибся. Ехать к Сандаймэ не пришлось, потому что из машины вылез сам оябун, собственной персоной. Сегодня он был торжественный — в парадном кимоно и хаори с гербами. Почтительно поклонился.
— Я жду вас, сенсей.
— Как вы меня нашли?
— Господин майор, — коротко ответил благородный разбойник. И прибавил: — Он сказал, что ждет вас, но согласился подождать еще, когда я объяснил ему, в чем дело.
— А в чем дело? — спросил Маса, не ожидая ничего хорошего.
— Вас желает видеть великий человек Сам Курано-сенсей. Я был у него, рассказал о последних событиях, и сенсей сказал: «Приведи ко мне Сибату-сан». Это большая редкость и огромная честь! Учитель очень стар и живет отшельником за городом, в Сибуя. Он давно отошел от дел... Почти, — подумав, присовокупил Сандаймэ.
«Сначала на меня захотел посмотреть большой человек, потом очень большой, а теперь еще и великий. Я всегда знал, что я интересная личность, но не предполагал, до какой степени», — горько подумал Маса.
— Прошу вас, сенсей. Садитесь и едем.
Кажется, оябуну не приходило в голову, что от такого приглашения можно отказаться.
Теперь еще и святой отшельник расскажет, чем ему так важен атаман Семёнов. Ну, поедем, послушаем. Деваться некуда. Отказ был бы страшным оскорблением, а страшно оскорблять главу клана якудзы никому не рекомендуется.
В тихий пригород Сибуя они ехали долго, потому что автомобиль оябуна, в отличие от партийного лимузина, двигался в потоке очень вежливо, рикш и велосипедистов клаксоном не расшугивал. По дороге Сандаймэ говорил о Курано. Имя сенсея никогда не упоминается в газетах, обычные люди о нем даже не слышали, он подобен бесплотной тени, но при этом много лет занимает совершенно исключительное положение.
— Кокутай держится на нескольких опорах, — объяснял оябун. — Его позвоночник — государственные структуры, такой коллективный майор Баба. Его мозг — политики вроде барона Танаки, у которого вы только что были. Его кровоток обеспечивают промышленные и финансовые концерны. А объединяет и координирует эти очень разные компоненты национальный японский дух Кокусуй. Его хранителем и живым воплощением является Курано-сенсей. Вот какой это человек! Все, кому положено, его знают. Обращаются к нему за советом, наставлением, посредничеством. Мне очень повезло, что сенсей вышел из нашей среды. Он был советником моего деда и отца, ав детстве моим воспитателем. Потом поднялся выше.
— Хранитель Кокусуя — бывший якудза? — удивился Маса. — Поэтому, вероятно, он и находится в тени?
— Вы так говорите, будто в принадлежности к якудзе есть нечто постыдное, — нахмурился Тадаки. — А ведь якудза — самая верная и надежная служительница национального духа. Согласно концепции, созданной сенсеем, для бесперебойной работы государственной машины необходим инструмент, действующий вне общепринятых правил. Поэтому нам и разрешается заниматься тем, чем мы занимаемся. При условии, что свои частные интересы мы всегда будем подчинять национальным.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
