«С прискорбием сообщаем, что в ночь на шестнадцатое эйера после продолжительной борьбы с болезнью нас покинула ее величество Майя Альран Дейон Альтресс Анаир, императрица Тарская. В связи с чем в империи объявлен двухмесячный траур. Отменяются все намеченные на осень развлекательные мероприятия. Бал дебютанток будет перенесен на конец осени. Подробнее о расписании траурных мероприятий читайте на странице 2 “Имперского вестника”…»
Я хмыкнула и отложила газету. Что ж, пора прощаться с императрицей Майей, грозой дворца и возлюбленной супругой императора. Отчего-то в нашу любовь верил каждый обитатель дворца от поломойки до канцлера. Магия – не иначе. Мне даже пришлось серьезно поговорить с Даероном, чтобы убедиться, что его воздействие не скажется фатально на мозгах казначейства. Последнее могло вылиться в огромные проблемы для страны, а я после свадьбы начала чувствовать перед ней некоторую ответственность, побороть которую удалось с трудом. Но я смогла.
Так что упомянутую в некрологе болезнь, навязанную мне императорской короной, я сумела победить. Не сумела бы – так и осталась бы в Тарине, благо Даерон обещал поспособствовать моему дальнейшему обучению в Высшей Таринской. Да и всему тому, что не будет бросать тень на доброе имя императорской четы. К счастью, вместе с мужем мне достался и иммунитет к его чарам. В противном случае не сидеть мне в скромном вдовьем одеянии в ресторанчике на центральной площади Разара и не предаваться воспоминаниям.
Я собиралась покинуть город следующим утром. Экипаж уже был нанят, вещи куплены. Все – новое, от старой жизни у меня не осталось ничего. Ни имени, ни друзей, ни сильного дара, даже от денег его величества отказалась: не хотелось светить тайные счета, благо доступ к ним не к имени привязан, а к крови.
Единственное, что осталось со мной в память о Тарине, – брачная татуировка. Свести ее, как сказали жрецы, может лишь смерть кого-то из супругов. Все же мы женились по всем правилам, в храме, с дарами и жертвенной кровью, заключая традиционный для императорской семьи брак. И это было одной из причин, по которой я спешно покидала страну. Ставший вдовцом юридически, император мог пожелать этого и фактически, во благо империи. А мне еще хотелось пожить. Желательно долго и по возможности счастливо. Ведь когда-нибудь и я смогу забыть…
Я пригубила горячий напиток. Первый в меню, лишь бы подавальщик отстал и не мешал мне смотреть на здание городской стражи. Не хватало только пирожков, но продавец, распродав все, что у него было, покинул площадь еще полчаса назад.
– Леди, вы не подскажете… – начал было чей-то смутно знакомый голос, но я даже не обернулась. Не было у меня сил на знакомства, пусть даже это оказался бы сам мэр.
За моей спиной недовольно закашляли, намекая, что игнорировать собеседника невежливо, и, когда я обернулась объяснить незнакомцу, что думаю о его способах привлекать внимание, добавили:
– …где находится центральное управление стражи?
Чашка выскользнула у меня из рук, упала на пол, расплескивая по полу свое содержимое, звякнула, разрезая повисшую тишину, и с чувством выполненного долга разлетелась на кусочки. А я смотрела на призрака. Уставшего, запыленного, словно провел в седле весь день, и… настоящего. Пахнущего конским потом, который, казалось, не смог перебить ни один парфюм. Смотрела, а перед глазами все расплывалось, но я не делала попыток пошевелиться, боясь спугнуть внезапное наваждение.
Наверное, я для того и приехала сюда, чтобы еще раз, пусть даже в последний, пусть после дозы хорошей отравы (не могут же мертвые оживать), но увидеть того, кого больше всего хотела.
– Передайте его величеству, что я его прощаю, – шепотом (голос меня не слушался) сказала я.
– А он предполагал, что ты захочешь его убить. Как и меня, – с укоризной посетовало видение, и тот, кого я считала призраком, обнял меня, позволяя плакать на своем плече.
– Я вас убью. Обоих, – пообещала я, уткнувшись в плечо Дайрина. – Не разбираясь в причинах.
– Я знаю, – тихо сообщили мне, обнимая крепче. – Заслужил.
