А Хаториан улыбался теперь уже во весь рот, похоже, ее смущение его только веселило.
— Есть хочешь? — вдруг спросил, делая большие круглые глаза.
В этот момент он казался беззаботным мальчишкой. И не скажешь, что великий король, которому Бог знает, сколько лет. Да еще к тому же дракон. Семиголовый. Виль невольно прыснула в ответ, куда-то исчезли, забылись опасения перед неизвестностью. Они вместе, значит, ничего не страшно.
А есть, оказывается, хотелось просто жутко. Кивнула, сглотнув голодную слюну. При мысли о еде глаза разгорелись, а предательский желудок тут же заявил о себе урчанием.
— О-о… Ни дать ни взять, голодный дракон, — пробормотал Хаториан, глядя на нее, а глаза лучились весельем.
И потянул за за руку в сторону скал.
— А куда мы идем? — пролепетала Виль, которой вдруг снова стало тревожно.
— Это рядом. Нам должны были оставить корзину с едой, — ответил он, направляясь к темной пасти пещеры.
Сейчас, когда выдохся тот запал, на котором она держалась, пережитые потрясения начали давать себя знать. Идти приходилось по камням, и Виль остро почувствовала, что босая. Но стоило ей споткнуться и зашипеть, когда острый камешек впился в подошву, как он сразу подхватил ее на руки и в следующую секунду они уже были внутри.
Там вовсе не было темно. То ли магия, то ли лунный свет, проникавший сквозь трещины в скалах наполнял полость пещеры тем же молочно — голубым свечением.
— Прости, как-то не подумал об этом, — с досадой проговорил мужчина. — Дай, я посмотрю.
Но смотрел он при этом ей в глаза и из рук выпускать как будто и не собирался. Так ведь и ей вовсе не хотелось, чтобы он отпускал. Виль покрепче обняла его за шею одной рукой, а второй коснулась его груди:
— Все хорошо, там ничего страшного.
Но тонкая льняная рубаха под под пальцами нисколько не скрывала жара его тела. Ей даже показалось в тот момент, что сердце мужчины заколотилось, словно хотело прыгнуть ей в ладонь. Хаториан вздрогнул, резко выдохнув, и замер, а Виль застыла, глядя на него, как завороженная птичка.
— Все равно надо посмотреть, — все же выговорил он, но теперь голос звучал низко и снова вибрировал, словно гладил ее изнутри.
И понес куда-то в угол. Виль скоро поняла почему, пол пещеры в том месте был песчаный. Мягкий на ощупь светлый песок, он на мгновение напомнил Виль прибрежный песочек на островах. Хаториан бережно усадил ее на пол.
— Покажи, — проговорил повелительно.
А ей почему-то хотелось спрятать от него свои голые ноги под платьем.
— Не дури, Виль, покажи, — и отодвигая тонкий беленый лен, взял в ладонь обе ее ступни. — Посмотрим, что тут у нас?
И стал легко касаясь водить рукой по своду стопы и голым пальцам, заставляя ежиться от щекотки. Ее ноги казались игрушками в его больших ладонях. Виль вздрогнула, вспоминая, что так было уже однажды.
И опять эти мурашки…
— Ну конечно, и поцарапались, и ушибла пальчики, — низко рокотал его голос, глаза тлели искорками. — Сейчас полечим.
То, что он сделал, вовсе лишило ее дыхания. Легонько поглаживая, стал целовать стопы. Потом и вовсе взял в рот ее пальчики облизав каждый, а напоследок еще все перецеловал.
— А… что ты…? — еле смогла выговорить она.
— Тихо… У тебя там ранки, а так точно не будет нарывать. И не делай такие круглые глаза. Есть хочешь?
— Да, — проговорила Виль, забыв о том, что секунду назад ей было немного страшно. Что Хаториану вовсе не нужно ничего такого делать, потому что лечить он может даже не прикасаясь.
А он потянулся куда-то ей за спину и вытащил из расселины в складчатой скале большую плетенную корзину. И все ее внимание тут же переключилось на то, вкусно пахнущее, что лежало внутри.
Как он хотел ее… До умопомрачения.
Но спешить нельзя. Она не готова. Ей страшно.
Надо было развеять этот страх, дать привыкнуть, потянуться самой. Чтобы так же как и он горела и желала. А до тех пор ждать. Чего бы это ему не стоило.
Да и покормить девочку надо. Что ж он за дракон такой, если будет морить голодом свою пару? Хотя конечно, дракон он, мягко говоря, необычный… Но об этом обо всем он задумается потом.
А сейчас у него три дня.
Три дня…
Виль заметила рядом с той кучей светлого песка, на которой они сидели, большие плоские камни. Один из них имел поверхность размером с обеденный столик в ее покоях. На нем и расстелила большую льняную салфетку, которой была прикрыта еда в корзине.
Потом стала вытаскивать и раскладывать всякую снедь, постоянно чувствуя на себе взгляд мужчины. Горячий и какой-то голодный. Однако Хаториан сидел, привалившись к стене ледяным изваянием. И только глаза горели, словно угольки, да в распахнутом вороте простой льняной рубашки видно, как грудь поднимается от тяжелого дыхания.
Его грудь почему-то притягивала взгляд. Ужасно хотелось снова ощутить под пальцами этот жар. Чтобы не пялиться на него так явно, Виль заглянула в корзину и пробормотала, нахмурившись от удивления:
— Тут столько еды, как будто на десять человек наготовлено.
Хаториан на ее слова как-то странно хмыкнул и едва заметно пошевелился. А потом одним текучим движением подобрался ближе и взял ломоть хлеба с куском холодного мяса.
— Ты посмотри, там еще должно быть вино, — сказал ей.
В корзине действительно обнаружился маленький мех с вином и две простые, но очень древние на вид серебряные чаши. Виль наморщилась, такого ей не приходилось видеть, давным-давно уже вино не заливают в мехи. Это пережиток седой старины.
Вот уж впрямь ритуал, подумала Виль, глядя, как мужчина развязал тугие завязки и торжественно налил тягучий, словно кровь, напиток в серебряные чаши. Одну себе, другую ей.
— Это свадебное вино, ему больше семисот лет, — проговорил Хаториан, протягивая ей чашу.
Виль не нашлась, что сказать, ее снова сковывало волнением. Какое-то время они ели молча. Но древнее вино оказалось на редкость веселым, и уже через пять минут они хохотали, вспоминая все забавные моменты этого вечера. Его драматическое превращение в семиголового мутанта рамером с…
— С вот эту скалу! — выпалила Виль, показывая на что-то видневшееся в проеме пещеры.
А потом, расшалившись окончательно, схватила со стола кисточку розового винограда. Оторвала две ягоды и, заливаясь от смеха, сунула одну ему в рот. А другую себе.
В первый момент его словно молнией ударило. Застыл.
Показалось, сейчас разорвет к чертям…
А потом быстрее чем сообразил, накрыл ее губы своими и прикусил сочную ягоду. Смешался поцелуй со вкусом винограда, сладость залила все существо. С трудом заставил себя оторваться.
