— Чего? — опешила я, но, глянув в комнату, поняла, в чем дело.
У наших столов у окна стояла женщина в красивом брючном светло-бежевом костюме. Женщина была худа, волосы собраны в высокую прическу, пальцы в перстнях — все в ней кричало о том, что она принадлежит к высокому сословию. И я ее знала. Ее лицо не раз мелькало в моих свежеприобретенных воспоминаниях.
— Клэр? — выдохнула она, разворачиваясь и смотря прямо мне в глаза. Сделала шаг навстречу, неловко развела руки.
Этот, казалось бы, невинный жест отчего-то меня испугал, и я сделала шаг назад. Вот только Кристин уже закрыла за собой дверь.
— Ой, прости, — она сжала пальцы в кулаки и крепко прижала их к ногам. — Я представляю, как это все для тебя выглядит…
Как для меня выглядит что? Неужели, если уж она так сильно хотела со мной встретиться, нельзя это было хотя бы устроить нормально? Мне не особо нравится, когда я обнаруживаю в своей комнате фактически незнакомых людей.
— Доброго вечера, — хрипло поздоровалась, я попросту не знала, что еще сказать.
Под внимательным и даже каким-то восхищенным взглядом женщины стало неуютно, захотелось провалиться сквозь землю, но вместо этого я просто ерзала на одном месте, не зная, куда деть глаза.
— Клэр, клянусь, я тебе не враг, — внезапно выдала Лара де Лавенил, моя мать.
Я промолчала. Видимо, у меня сегодня день такой — молчать. Наверняка эта женщина закладывала какую-то глубокую мысль в свою фразу, но никак не могла произнести ее вслух.
— Тебе неловко, да? — сочувствующе спросила она.
Лишь секунду смотря в ее глаза — такие же серые, как и у меня, я кивнула.
— Это моя вина, — Лара закусила губу. — Но я постаралась предвосхитить такой вариант событий. Если вдруг ты не будешь готова слушать меня, я написала письмо.
Она достала из небольшого ридикюля сложенный вдвое салатовый конверт с сургучной печатью. Лишь с секунду помяла его в руках и после этого протянула вперед. Я взяла. Оказывается, мои руки дрожали, хотя я и пыталась это скрыть изо всех сил.
— Я постоянно буду поблизости, — сообщила она. — Дай мне знать, как только будешь готова.
Мелькнула мысль, что Вилберн с Ларой похожи. Какой-то неуловимой мягкостью, но в то же время стойкостью характера.
— Хорошо, — я согласилась.
Растянув губы в слабой грустной улыбке, Лара направилась к выходу.
— Леди де Лавенил, — окликнула я ее, и она остановилась. Замерла как вкопанная. — Законник вашей семьи…
— Ты хорошо выступила, и тебя несправедливо засудили, — тут же с жаром заговорила она. — Гаспар сможет разобраться с этой ситуацией.
— Не надо, — я покачала головой. — Мне приятно, что вас это заботит, вот только совершенно не заботит меня.
— Не заботит? — удивленно переспросила Лара. Светлые брови поползли вверх, обнажая и без того открытый взгляд. Я подметила, что и глаза, и цвет волос у нас с этой женщиной совпадали. В остальном же она была существом из другого мира: такая красивая, воздушная, статная. Увидев ее в какой лавке или ателье, никогда бы не подумала, что эта женщина родила двоих детей.
А может, их и того больше — мы же не можем знать, сколько бастардов ей пришлось прятать.
— Не заботит, — напряженно кивнула я. — Это все… только ради участия.
— Но ваша команда показала один из лучших результатов! Если у тебя будут такие же высокие результаты в индивидуальном зачете… — изумилась Лара. Но затем поправилась, не стала настаивать: — Хорошо, Клэр, как скажешь. Тут решать только тебе.
Вот уж точно. Решать только мне…
Лара все же оставила меня наедине с этим треклятым письмом. Наверняка там есть какое-то оправдание, наверняка оно даже покажется мне достаточно убедительным для того, чтобы в него поверить. Вот только хочу ли я в него верить? Не знаю.
— Просто знай, — напоследок выдохнула Лара, — что бы нас ни связывало в прошлом и настоящем, мы с твоим отцом будем бороться за тебя до конца. Столько, сколько понадобится.
И тут меня кольнуло осознание. Настолько болезненное, что я не сразу нашла в себе силы проводить женщину взглядом, а следом вытащить из ящика стола зачетку и сравнить два почерка. Почерк мастера по некромантии и почерк со шкатулки.
* * *
— Марк, что ты тут… — я даже спросить не успела, как принц уже оказался в выделенных мне покоях.
Он зашел, деловито осмотрелся и запустил в воздух двух металлических мушек — артефактов-искателей. Будто я не устроила схожего мероприятия, когда оказалась тут. Вот только, по всей видимости, моих мер оказалось недостаточно — мушки принца нашли еще один ранее не обнаруженный артефакт. Взмах руки, и он оказался дезактивирован.
— Что-то случилось? — забеспокоилась я.
Соревнования были только вчера, и только вчера принц получил травму, потому на его излишнюю активность я смотрела неодобрительно. Хотя и понимала, иначе нельзя.
— Случилось? — переспросил Марк. — Нет. Просто… я к тебе по двум важным вопросам.
— Та-а-ак, — я еще крепче завязала полы халата. Только сейчас мне сделалось неловко оттого, что принц лицезреет меня в таком виде.
— Вопрос первый. Ты решила, что будешь делать со своей новоявленной семьей?
— Если ты про чаепития по воскресеньям и совместный выбор спутника жизни, то этого не будет, — огрызнулась я. Письмо матери я так и не прочитала, а мастера Дэрота избегала такими изощренными способами, думаю, даже королевская разведка оценила бы мои ухищрения.
— Не язви, — принц улыбнулся. — Ты же понимаешь, о чем я говорю.
— Возможно, у нас когда-нибудь получится поддерживать отношения, — честно созналась я. — Но вряд ли я когда-нибудь решусь взять титул. Впрочем, об этом и речи не заходило.
Принц сощурился, чуть наклонил голову. Я уловила в его эмоциях сочувствие, но в то же время неверие, нежелание что-то принять. Что-то, болезненной занозой сидящее внутри, и то, до чего раньше принц меня не допускал.
Я бросила на него вопросительный взгляд, но он остался без внимания.
— И второй вопрос. Ты понимаешь, что пока еще можешь от всего отказаться?
— Понимаю. — Принц уже второй раз за сутки заводил эту беседу. Это даже начало раздражать.
— И…
— И я с тобой до конца, — просто ответила я, пока до меня не дошла двойственность фразы. В тот же миг я покрылась румянцем.
— Надеюсь, я смогу оправдать твое доверие, — тихо ответил принц.
Для него почти настал тот самый день, когда он мог хоть что-то изменить в устоявшемся укладе. Когда его мнение действительно могло что-то значить.
— Уже оправдал. — Я сделала шаг навстречу, чтобы мягко коснуться его плеча, оказать хоть какую-то поддержку.
