— Я замерзла. Наверное, вам следует принести еще дров, — сказала Джулианна.
Пламя в единственном камине едва тлело, почти не давая тепла, а на улице стояла ранняя весна.
Мидлтон повернулся к ней с презрительной усмешкой на лице:
— Наверное, вам нужно просто заткнуться.
Он снова подошел к окну — эта раздражающая привычка появилась у него в последние два дня. Но Джулианна старалась держаться невозмутимо. Она знала, что Рейф за ней приедет, пусть даже только потому, что никогда не допустит, чтобы их ребенку причинили вред. И ей тоже, призналась себе она, несмотря на неудавшийся брак.
Однако пока он не появился, нужно оставаться сильной — ради себя и ради малыша. Несмотря на страх, постоянно снедавший ее с тех пор, как начался этот кошмар, Джулианна делала все, чтобы не поддаваться ему. И еще поклялась себе, что угрозы Мидлтона, как скрытые, так и явные, на нее не подействуют.
Время от времени на виконта нападала разговорчивость. В один из таких моментов он признался, что нанял несколько уличных мальчишек, и они следили за ней. Когда за ней по пятам начал ходить Ганнибал, Мидлтон растерялся, но удача оказалась на его стороне, похвалился он, потому что Джулианна ускользнула от своего охранника и в одиночестве приехала в старый дом.
«Значит, все это время Рейф пытался меня уберечь, — сообразила Джулианна. — Ах, если бы я его послушалась!» Конечно, мог бы, и поделиться с ней своим беспокойством, но, с другой стороны, Джулианна хорошо себя знала. Скорее всего, она отмахнулась бы от его тревог и поступила бы так, как ей хочется, наплевав на опасность.
Вспоминая, как долго они ехали в карете, вспоминая ухоженные поля, на которые ей удалось бросить взгляд во время пути, Джулианна предполагала, что он увез ее на северо-восток, в свои родные края — в Эссекс, а может быть, даже в Суффолк. Точнее сказать невозможно, окружающее почти не дает подсказок. Виконт выбрал очень уединенный коттедж: ведь со времени прибытия сюда Джулианна не видела и не слышала никаких признаков человеческого присутствия.
Она понимала, что шансов на побег у нее практически нет, тем более в ее теперешнем состоянии. Но если такая возможность подвернется, она пообещала себя, что уцепится за нее, даже если надежды на успех не будет. Джулианна заметила, что ее похититель нервничает. Может быть, если его чуточку спровоцировать, он сделает ошибку? Несмотря на риск, Джулианна решила, что попытаться стоит.
— А ведь он не приедет, вы еще не поняли? — храбро заявила она. — Если бы Рейф намеревался спасти меня, он бы уже был здесь.
Мидлтон резко повернулся и уставился ей в лицо:
— Глупости! Он не бросит свою жену, тем более, если она ожидает появления его отродья.
Джулианна заставила себя небрежно пожать плечами:
— Будь ситуация нормальная, так бы и произошло. Но вы ошиблись, потому что не знаете подлинных обстоятельств нашего брака.
— Правда? Ну, так расскажите.
— Мы очень старались сохранить все в тайне, но, думаю, сейчас это уже не имеет никакого значения. В прошлом году я согласилась стать любовницей Пендрагона. Видите ли, мой брат задолжал ему очень много денег — азартные игры и все такое, ну, и мы с Рейфом заключили сделку. Моя благосклонность в обмен на этот долг.
Глаза виконта похотливо заблестели.
— Ну, наконец-то! А я-то недоумевал, что за странный союз — вы и полукровка вроде Пендрагона!
— Заверяю вас, не потому, что мне этого хотелось, — солгала Джулианна. — Обязательство, ни больше и ни меньше.
— Но зачем нужен этот брак, если он уже снял сливки бесплатно?
— Эта… — Джулианна показала на свой живот, — и есть причина. Когда он обнаружил, что я беременна, то увидел в этом свой шанс пробиться в аристократы. Рейф понял, что, используя мою родословную и свои деньги, он сможет добиться титула, которого иначе никогда не получил бы. Для него ни я, ни ребенок не имеем никакого значения, поскольку того, чего он хотел, он уже добился — пэрства и места в палате лордов.
— Привилегии, которых эта дворняжка не заслуживает! — Мидлтон громко выругался. — Принц-регент всего лишь алчный болван, он марает нашу нацию, приглашая дурно воспитанный сброд вроде Пендрагона пополнить ряды истинных пэров.
— Так что вы теперь понимаете, что у него нет стимула меня спасать. Если вы человек мудрый, то, что называется, спишете убытки и отпустите меня. А я, в свою очередь, пообещаю вам молчать об этом… происшествии.
— Да что вы? — Он грубо расхохотался, а в голосе его слышался сарказм. — Как мило с вашей стороны, миледи!
Но, видите ли, у меня есть определенный интерес, и я буду удерживать вас и дальше. В настоящее время якрайне нуждаюсь в деньгах. Если не заплатит Пендрагон, то заплатит ваша семья.
— Мои родные поймают вас и убьют! — охваченная внезапным гневом, взорвалась Джулианна.
— Значит, им придется встать для этого в очередь. — Его опущенные руки сжались в кулаки. — Как раз перед тем, как покинуть Лондон, я узнал, что власти разыскивают меня для допроса. Мой проклятый бывший тесть раздобыл кое-какие документы, обвиняющие меня в смерти моей жены. Если он добьется своего, будет суд. Меня обвинят в убийстве.
Он заметался по комнате.
— Конечно, никто не поверит в пьяные откровения моего приятеля Херста в его дневнике. Но там достаточно грязи, чтобы осложнить мне жизнь. Как они только смеют думать, что меня можно посадить в тюрьму, унизить перед людьми?! Как они только смеют — все они! — допрашивать человека моего положения?!
Он ударил себя кулаком в грудь в настоящем гневе и прикрыл глаза, пытаясь взять себя в руки. Когда он их снова открыл, взгляд его опять был безмятежным.
— Впрочем, несмотря на ваши сомнения, я уверен, что Пендрагон появится, — продолжал виконт. — Сегодня, в крайнем случае, завтра. Нравится вам это или нет, но вы его жена, а этот щенок, что растет в вашей утробе, — его семя. Он приедет, пусть по одной-единственной причине — из гордости.
— Слава Богу, моя сестра поняла, что вы собой представляете, до того, как стало бы поздно, — сказала Джулианна.
Лицо его сделалось злобным.
— А вот это еще одно, что меня сильно интересует. Почему ваша невинная сестрица вдруг так резко отвернулась от меня накануне помолвки? Она должна была стать моей, знаете ли. Да она уже почти была моей, пока кто-то не нашептал про меня гадостей в ее нежные маленькие ушки. Это вы? Вы предостерегли ее? Или Пендрагон рассказал вам некую печальную историю?
Он придвинулся ближе.
— Вижу по вашему лицу, что это он. Что он говорил? Рассказал, что мыс приятелями сделали с той его хорошенькой шлюшкой? Той, на которой он собирался жениться? Поверьте, она того не стоила, хотя мне очень понравилось, как Пендрагон страдал. Он по-настоящему плакал, вы представляете? Только представьте себе взрослого мужчину, рыдающего над никчемной потаскушкой вроде нее!
