– Потому что ты видишь меня насквозь. Сначала ты первой заметила, что я беременна, а теперь наверняка поняла, что я оделась так, чтобы соблазнить мужа, – проговорила Фиона, проведя рукой по подолу темно-красного платья. – Чтобы выглядеть красивой и смелой, потому что сегодня я решила рассказать Эвану, какие чувства я к нему испытываю.
Глаза Мэб расширились.
– Ты собираешься совершить очень смелый поступок. – Могу лишь надеяться, что этот смелый поступок не будет иметь для меня печальных последствий. – Фиона вздохнула. – Знаешь, Мэб, Эван так старается сделать меня частью своей жизни. Я это вижу, чувствую. И все-таки есть в нем какая-то нерешительность. Может быть, оттого, что он не привык делиться своими мыслями, а может, все еще не вполне мне доверяет. Так вот, сегодня я дам ему понять, что он держит меня в руках, и посмотрю, что из этого выйдет. Я просто не в силах больше тянуть.
– Как это ни печально, часто женщина первой признается мужчине в любви.
Фиона взяла Мэб под руку, и подруги направились к двери.
– Это крайне несправедливо, – заметила Фиона по пути. – Но кто-то ведь должен сделать первый шаг. А поскольку сегодня я должна сообщить Эвану, что у нас будет ребенок, я решила признаться ему и в том, что люблю его. Видишь, какая я романтическая дурочка?
И они одновременно рассмеялись, направляясь к большому холлу, после чего Фиона стала молить Бога о том, чтобы он позволил и ей обрести покой и радость – чувства, которые испытывает сейчас Мэб.
– Почему ты так нервничаешь? – спросил Грегор, садясь на стул возле камина и наблюдая за Эваном, который метался взад-вперед по спальне. – Ведь не ты сегодня женишься.
Остановившись возле камина, Эван уставился невидящим взглядом на пламя.
– В какой-то степени и я женюсь.
На секунду Грегор нахмурился, потом вздохнул и покачал головой:
– Ты все еще не сказал Фионе, что любишь ее?
– Не так-то легко это сделать.
– А что здесь сложного? Открой рот и скажи.
– Так может говорить только тот, кто никогда никого не любил, а лишь испытывал к кому-то страсть.
– Думаю, что настанет день, когда и я кого-то полюблю.
– Конечно, настанет, и тогда, попомни мои слова, ты откроешь рот, но из него не вылетит ни слова, потому что в горле вдруг встанет комок. Быть может, если девушка, которую ты полюбишь, наберется смелости и признается тебе в своих чувствах, тебе будет легче сделать то же самое. Если же нет, если ты не будешь уверен, что она тебя любит, комок в горле, вызванный страхом, не даст тебе ничего сказать. А вот почему я могу рассказать тебе о своих чувствах, а ей нет, я понятия не имею, – пробормотал Эван.
– Может быть, потому, что мы братья, крепко связанные кровными узами, знаем друг друга всю жизнь. – Грегор взял кубок и глотнул немного вина, сдобренного специями, – Что-то не нравится мне разговор про страх. Вот уж не думал, что когда кого-то любишь, то испытываешь это чувство.
Скрестив руки на груди, Эван прислонился к тяжелой каменной решетке камина.
– И не только это, но и много других подобных. Страх, неуверенность, сомнение в собственной значимости…
– Хватит, прошу тебя! Иначе откажусь от любви и от девушек на всю оставшуюся жизнь. Гм… По крайней мере от любви. – Он ухмыльнулся, когда Эван хмыкнул, потом вновь посерьезнел. – Она любит тебя, Эван, я в этом уверен.
– Мне бы твою уверенность! Я не буду в этом уверен, даже если она мне об этом скажет, по крайней мере какое-то время. В чем я уверен, так это в том, что я ей не совсем безразличен и она хочет быть моей женой. Когда она помогала вызволять меня из лап Хью, все ее поведение, забота обо мне зародили в моей душе надежду на то, что я занял в ее сердце какое-то место. Может быть, она не признается мне в любви из тех же соображений, что и я: потому что не уверена, что я отвечаю ей взаимностью.
– Ты ее искренне любишь, верно?
– Думаю, я полюбил ее с первого взгляда, хотя и называл это чувство не любовью, а страстью. Мне казалось, что это более пристало мужчине. Я старался держать ее на расстоянии, потому что понимал: Фиона при желании может из меня веревки вить. Но ничего не получилось, я не смог избавиться от любви к своей жене, более того, с каждым днем это чувство становится все сильнее. Мне еще повезло, что Фиона не из тех женщин, которые используют против мужчины чувство, которое он к ней испытывает.
– Не из тех, – согласился Грегор и, допив вино, встал. – Я думаю, она любит тебя, и очень сильно. Ты не видел, как она вела себя, когда узнала, что тебя захватили в плен, как волновалась за тебя, переживала и какую боль ей причиняли твои попытки держать ее на расстоянии, а я видел. И почти все твои братья видели. И все мы с самого начала видели, как вы с ней подходите друг другу, задолго до того, как узнали, какие выгоды может принести нашему клану ваш брак.
– Ну, не скажу, что ты меня до конца убедил, однако вселил в меня надежду.
– Поверь мне, Эван, Фиона любит тебя всем сердцем.
– Я тоже ее люблю. Она все мое будущее, – тихо проговорил Эван и, не обращая внимания на изумленное выражение, появившееся на лице брата, прибавил: – А теперь пошли посмотрим, как старый осел женится. В очередной раз.
Фиона шмыгнула носом и вытерла слезы, глядя, как Фингел целует свою зардевшуюся от смущения молодую жену. Делая вид, что не замечает ухмылки Эвана, она, рука об руку, направилась с ним к столу. Похоже, как это ни прискорбно, мужчины в отличие от женщин довольно равнодушно относятся к свадьбам.
Свадебный пир шел своим чередом, и Фиона была рада, что сумела все как следует подготовить. Еды было больше чем достаточно, музыка радовала слух. Даже Питер выглядел чистым и опрятным, хотя, чего это стоило, и вспоминать не хочется. Как такой замухрышка сумел наставить синяков шестерым дюжим Макфингелам, Фиона понятия не имела. Взгляд ее упал на Сайарана, который чему-то весело смеялся вместе с другими мальчишками, и сердце ее наполнилось радостью. Похоже, пока все идет просто замечательно, и Фиона намеревалась вдоволь насладиться этим чувством.
– Старый осел вроде бы доволен собой, – заметил Эван и, взяв руку Фионы, поднес ее к губам и поцеловал костяшки пальцев.
– Еще как доволен, – ответила Фиона, бросив быстрый взгляд на Фингела, который радостно о чем-то спорил с Сигимором. – Вообще в нем произошла изумительная перемена.
– Еще какая изумительная. Фиона рассмеялась:
– Мэб будет ему хорошей женой. По правде говоря, все эти годы она была ему верным товарищем и другом.
– Знаешь, я тоже это понял. С самого первого дня, когда она появилась в Скаргласе, она заботилась о нем и о нас. Если уж говорить откровенно, она была нам больше матерью, чем все его остальные жены. Мне кажется, именно полому многие мои братья так заволновались, узнав о том, что они собираются пожениться. Судьба отцовских жен всегда была незавидной, никто из них не задерживался рядом с ним надолго, и братья боялись, что Мэб постигнет та же участь.