Глава 1
Незадолго до катастрофы юный Энт, который жил тогда за тридевять земель отсюда и звался Антоном, поспорил с учительницей математики. Он не мог понять, почему умножать на ноль можно, а делить нельзя. Учительница так разозлилась, что выдрала его за ухо и выгнала из класса. Теперь ему чудилось, что весь мир разделили на ноль, и с некоторых пор ухо начинало гореть, когда пахло неприятностями. Но в последнее время примета не срабатывала. Ни с Фло, ни вчера.
Фло мертва. Под присмотром псов она сразу же отобрала у него автомат, а затем и ножи: «Пока не придешь в себя, милый». Пришлось задушить. Энт забрал из Логова все, что могло пригодиться. Оружия не нашлось, тряпки не интересовали, хотя одежду Грина он на всякий случай взял с собой – своя после боя с псами выглядела кучей рванья. Но для одиночного похода – в самый раз, привлечет меньше внимания.
Как пришло, так и ушло. Теперь у него не осталось ничего.
С новыми попутчиками у Энта была одна цель, и почему они решились на то, что сделали, он не понимал. Ради автомата без патронов? Какой от него прок старику и мальчишке, если нападут здоровые мужики? Про отсутствие патронов он признался не сразу, но сделал это до первого ночлега – рабочий автомат был слишком большим искушением для любого. Спутники ничуть не расстроились. Старик сказал: «Это неважно». С того момента Энт начал успокаиваться. В их маленькой компании каждый не доверял другим до конца, и первое время все спали вполглаза. Старик даже мальчишку держал на поводке, при этом обращался с ним, как с родным сыном. Мальчик отвечал тем же. И в последнюю ночь Энт окончательно уверился, что нашел друзей и единомышленников. До цели оставалось совсем немного.
Голова гудела. Лежать полдня под палящим лучами – все равно, что на сковороде. Сухие губы трескались. Он пошевелил опухшим языком и попытался в очередной раз освободиться. Мышцы затекли и не слушались. На новый крик едва хватило сил:
– Эй! Помогите!
Мужчина, сошедший в кювет помочиться, с трудом разглядел Энта среди кустов. Скорее всего, это купец – одежда добротная, на плече сумка, с которой не расставался, сапоги подкованы – знак, что на Дороге ничего не боится, а с нее не сходит. Вдоль потрескавшейся полосы асфальта усталый ослик тянул повозку, ее прогибали, грозя развалить, тяжелые мешки. Сзади до горизонта растянулась цепь таких же повозок.
Купец приблизился. Руки Энта за спиной сковывали наручники, ноги стягивал стальной тросик – как веревку его о камни не перетереть.
– Кто тебя так, бедолага?
– Попутчики.
– Бывает, и даже чаще, чем думаешь. Шатун?
– Честный прохожий.
– Где же твоя подорожная, честный прохожий?
– Забрали со всеми вещами, оставили только то, что само от времени расползается.
– Хотелось бы верить.
Это был уже третий караван с тех пор, как Энт очнулся. Движение на Дороге почти отсутствовало, большие потоки двигались там, где транзит проходит через многие племена. Здесь бывали только редкие купцы и те, кто стремился на Небеса. За часы на солнцепеке удача дважды подмигивала, но улыбнулась только сейчас. С первого каравана Энта не заметили, для второго он орал и извивался так, чтобы и в соседних племенах услышали. И да – его услышали. Купцы всполошились и быстрее погнали свои запряженные лошадьми телеги. На зов бедствия подошел только этот, третий.
– Строго говоря, любой на моем месте забрал бы тебя в рабство. – Купец осмотрел Энта с ног до головы, даже в рот заглянул. – Крепкие рабы высоко ценятся. Шатуна я обязан убить или сдать на ближайшем посту. Но если подорожная в самом деле была – со временем ты можешь ее восстановить. Конечно, это в том случае, если твой рассказ – правда, и обнаружатся факты и свидетели. И когда однажды восстановишь, ты вспомнишь, что в трудные времена некий купец кому-то сдал или продал тебя. Как понимаешь, мне будет неприятно, когда кто-то придет сообщить мне и моей семье, что некогда я был не прав. К чему это я? Хочу донести, что беда может случиться с каждым. И когда такое произойдет со мной, кто-то поможет мне. Люди ведь друг другу братья, а не волки, как ты считаешь? Не шевелись.
У купца с собой был самый востребованный инструмент нового времени – мультитул. Неразграбленные достижения прошлых веков обнаруживались в самых неожиданных местах, и постоянно требовалось что-то открутить, выправить или перепилить. Такой же Энт видел у старика, а сам, увы, не обзавелся – многофункциональный нож стоил больше, чем все имущество Энта на протяжении жизни, включая его самого.
Прежде чем приступить к освобождению, купец убедился, что вокруг больше никого нет, что стальные путы настоящие, а разыгрываемая на глазах человеческая трагедия – не ловушка для богатеньких простофиль. Затем он напоил Энта из поясной фляги – было очевидно, что невозможность двигаться – не единственная свалившаяся беда.
– Как звать тебя, прохожий?
– Энт.
– Я Астор. Перевернись, Энт.
С наручниками Астор возился долго – ключа не было, в устройствах замков оба не разбирались, пришлось перепиливать цепочку тонким надфилем.
В какой-то момент купец перестал пилить и перекусил связывавший ноги тросик пассатижами мультитула.
– Прости, друг, но я не доверяю никому. Ты, видимо, доверился, потому и попал в ситуацию, в которую попал. Я отойду, а ты несколько раз согни надпиленное, цепочка должна развалиться. Потом размотаешь ноги. Помяни, друг Энт, купца Астора добрым словом, когда будет возможность, и помогай другим, как я помог тебе. Прощай. Имей в виду: впереди пост, и если подорожную тебе делали в городе, возвращайся обратно, на посту однозначно примут за шатуна и в тонкостях дела разбираться не будут.
– Спасибо.
Энт скинул перекушенную стальную змею, натянул рукава на наручники с остатками цепи и двинулся в сторону от Дороги – как можно быстрее, потому что караванщики, что уехали к посту ранее, обязаны рассказать о случившемся. Сюда наверняка уже направили патруль.
Добрым словом Астора Энт помянул уже через час, когда на поджаривающем солнце окончательно почувствовал себя попахивающим шашлыком. Если бы не те несколько глотков, живым не уйти.
