— Только вот в отделение Братства я не смогу открыть прямой портал, — сообщила магичка, — там для меня блокада стоит, так что, придется верховной магессе отправлять.
— Ну, пусть будет так, главное, чтобы Винт и Бобыль были предупреждены.
Кира быстро создала звуковую пластину, куда Демидов за пару минут надиктовал поясняющее сообщение. Басаргина прицелилась и, пробормотав заклинание, открыла транспортный портал в кабинет магессы Даны, куда и швырнула мешок с головой и записью. Окно портала ярко полыхнуло короткой голубой вспышкой, сигнализируя, что посылка дошла.
На обратном пути Игнат все же заглянул в крайний дом перед воротами, как он и предполагал, все они были здесь: мужчина и женщина средних лет, мальчик и девочка лет пятнадцати, тела валялись друг на друге посреди комнаты, словно упали только что.
Закрыв дверь, он быстро догнал ушедшую вперед Киру. Кому-то предстояло найти это жуткий могильник. С рассветом, едва солнце показалось из-за далекого леса, «Голем» пронесся через мертвый поселок, рванул к Тишинску. Конечно, можно было бы открыть портал, но Игнат не хотел напрягать Киру, два часа, и перед ними стены маленького портового городка. На этот раз обошлось без сюрпризов, никаких чужих войск, в воротах, куда устремился народ из близлежащих поселений со своим скарбом и скотиной, стоят княжеские дружинники. Теперь осталось малое — найти короля местной ночной братии Платона.
— Куда? — вставая перед мобилем, медленно двигающемся в потоке крестьян, потребовал сержант.
Десять дружинников вскинули свое оружие, беря подозрительных незнакомцев на прицел.
— Егерь и вольная магесса, по делам Братства, — коротко озвучил цель визита Игнат.
— Добро пожаловать, — нехотя произнес страж и отошел в сторону.
«Голем» влился в поток беженцев и медленно поехал в сторону центра города.
— Нужно торопиться, — глядя на бедлам, творящийся на главное улице, заметила Кира. — Похоже, времени оставалось совсем мало.
Демидов согласно кивнул, его чутье просто орало, что времени вообще не осталось.
Глава тринадцатая. По следуТрактирщик смерил взглядом егеря и магичку, прикинул, что деньги у них имеются, и потребовал два чекана в сутки с каждого.
Демидов не стал бить в зубы наглому барыге и молча отдал требуемую плату. Городок, забитый беженцами, породил безумный рост цен, все дешёвые постоялые дворы были заняты, места удалось найти только в «Купце», и то только потому, что сюда просто не пускали всех подряд.
— Комната за четыре золотых в сутки! Я таких цен в центре Белогорска не видела, — возмущённо произнесла Кира, когда они перешагнули порог апартаментов. — Наглая скотина, надо было его в крысу превратить, бегала бы такая жирная, килограмм под сто, и пищала.
Игнат рассмеялся и, открыв окно, уставился на стоящего на улице «Голема».
— Надо бы нам избавиться от трофеев, у нас их много, для этого поднять мешки сюда и разобрать, что куда.
— Я так понимаю, ты это решил на меня повесить? — спросила Кира, после чего, подойдя к окну, хмыкнула и запустила в кого-то крохотной шаровой молнией, с улицы раздался вопль, а следом грязная брань.
Игнат ради интереса выглянул во второе окно, какой-то оборванец, сверкая старыми протертыми башмаками, убегал в глубину переулка, вопя на всю улицу про злобную ведьму, которая без повода швыряется магией в честных горожан. На заду у незадачливого воришки была прожжена дыра размером с кулак.
Кира поманила рюкзак, который тут же взмыл вверх и влетел в окно, за ним второй, и так все восемь. Демидову оставалось только ловить их и укладывать вдоль стены.
Переборка трофеев заняла почти весь остаток дня: пистолеты, несколько ножей из чистого железа, ручной пулемет под двенадцатый калибр, разобранные винтовки, автоматы, две здоровые снайперки с дистанцией стрельбы в километр и боеприпасами, лишь немного уступающим тем крупнякам, которые ставили на броневики. Через час комната превратилась в филиал оружейного магазина.
— Сорок четыре позиции, — подвел итог Демидов. — Да как это все уместилось в небольшом багажнике «Голема»?
Хотя после того, как он сложил обратно сиденье, которое после гибели Градовой осталось без размещавшейся на нем задницы, то почти сразу все влезло. Наблюдавшая за этим Кира, проводящая ревизию трофейного шмотья в виде зачарованных жилетов, в простонародье броников, и зачарованных курток, ювелирки, усмехнувшись, прокомментировала:
— А вы со Струной как два хомяка, тащили все, что видели. Повезло, что еще часть сгорела во дворе, а то в мобиль бы точно не влезло, а тебя бы жаба задушила бросить.
Игнат промолчал, никогда он не был жадным до денег, но в последнее время трофеи сыпались на него словно из рога изобилия, и бросать их было просто жалко. Как его душила жаба, когда он закрыл дверь в оружейку ковчега, полторы сотни стволов! Да, старенькие, но каждый стоил не меньше тридцати чеканов, а в предвоенном Белогорске все пятьдесят. А еще одежда, боеприпасы… Кому все это нужно там, под землей? Хотя пусть лежит, егерей и княжества ждут тяжелые времена, он знает, где находится эта пещера, возможно, сможет вернуться туда, если сильно прижмет. Кубышка на черный день. Кроме него и Киры никто об этой пещере не знает.
Разобрав оружие, Игнат отложил в сторону с полсотни пуль к винтовке и пистолету, был соблазн сменить свой на что-нибудь помощнее, на тот же М96, двенадцать зарядов против десяти в его, но он был гораздо массивнее, жесткая кобура мешала работать на скорости, а для Игната это было очень важно.
— Ты из егеря превращаешься в трофейщика, — подвела итог разбора баулов Кира.
Игнат задумался, высказывание магички совпало с его собственными мыслями, егеря всегда жили за счет трофеев, это было нормой, люди очень неохотно платят за их профессию, а о том, чтобы давать за заказ на шестилапа реальные деньги, вообще речи не идет. Для них нелюдь и нелюдь, а почему шестилап должен стоить в пять раз дороже, чем пять чеканов за стаю лесовиков? Вот и торгуется егерь за каждый чекан, никого не интересует, что он рискует жизнью. Люди считают, что несколько монет золотом вполне достойная плата за это. Например, ночью Игнат убил тварь такую, что могла бы за месяц извести этот город, но об этом знает только его спутница. Конечно, можно отправиться в магистрат и предъявить им «око», в принципе, он так и сделает, но в княжестве война, и никто не даст ему денег. Скажут: «Молодец, мужик, ты отлично поработал, но сам видишь, денег нет». Если бы подобное произошло на неделю раньше, то там без разговоров, опасаясь проблем с Братством, выдали бы полсотни чеканов и были бы рады, что легко отделались, но сейчас, максимум похвалят.
— О чем задумался? Я тебя обидела?
Игнат покачал головой.
— Не на что обижаться, ты правду сказала. Да, я трофейщик, кушать хочется. Дел у нас полно, некогда брать заказы, а значит, и зарабатывать. Кроме того столько, сколько я выручу за эту гору стволов, я не выручил бы и за год. Да, милая, я мародер, трофейщик, барыга, называй, как хочешь, но это будет нас кормить какое-то время. У нас еще долгий путь. Кстати, смотри, — Игнат достал из рюкзака паладина шикарное ожерелье, которое наверняка принадлежала какой-нибудь магессе. А еще от него несло магичей, но доброй. Скорее всего, ювелирный шедевр был превращен в амулет.
