Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
– Вот каналья, – настроение адмирала сразу опустилось, – салютует! А я думал, он ушёл.
Британский крейсер, видимо, лежал в дрейфе, почти не дымя, кабельтовых в семидесяти, потому сразу был не замечен.
* * *
«Ермак» довольно смело на малом ходу шагнул в смёрзшуюся кашу. Затем льды уплотнились, но по-прежнему были лёгкими, и за кормой ледокола лишь оставалось покачивающееся густым «киселём» битое крошево.
На «Ермаке» выбросили, продублировав сигнал «G» из свода правил ледокольной проводки судов – «иду вперёд, следуйте за мной».
Эскадренный броненосец «Князь Суворов» величаво направился в проторенный канал. Следом тянулись остальные.
– Итак, господа. С сего момента можете смело называть себя полярниками, – негромко известил Коломейцев стоящих подле офицеров. Удостоверившись, что командующий его не слышит, отвлёкшись на чей-то рапорт, тихо добавил: – Если бы не сухой закон по эскадре, можно было бы отметить сей факт бокалом чего-нибудь эдакого.
Однако собравшиеся в рубке «Суворова» оптимизма капитана 2-го ранга не разделяли, с кислыми лицами разглядывая открывшийся пейзаж: слева угрюмые скалы архипелага, справа на пределе видимости якобы темнеет остров Вайгач. А скорей всего, лишь граница припая или застрявший в нём крупный айсберг. До самого острова слишком далеко.
Впереди до самого горизонта пятнистая равнина льда и снега.
Вахта одета в бушлаты. Офицеры тоже утеплились. В «ходовой» холодно, туда-сюда снуют штабные, вестовые, сигнальщики. Необходимость выверенной дистанции до впереди идущего, при расчётной скорости хода вынуждают вахтенного офицера, а в основном самого Коломейцева постоянно выходить на крыло мостика, оценивая ледовую обстановку.
В проливе, едва вышли из-за «тени» скал архипелага, «засквозило». Усилившийся ветер засвистал, проносясь над скованной льдами поверхностью, набросившись на «новеньких».
– Вот так бывает в арктической практике, – рассказывал Коломейцев, – погода штормовая, а мы от волн за льдами прячемся. И не колыхнёт. Но тут имеют место быть другие напасти-опасности.
Наверное, общее настроение передаётся. И даже Рожественский, будучи уверенным, точнее сказать самоуверенным, глядя на раскинувшееся по курсу стылое однообразие, немного поёживался – впереди лежал длинный путь в неизвестность.
Однако волнение унялось быстро, как только стала заметна оставленная «Ямалом» темнеющая водная артерия, уходящая вдаль. Прихваченная коркой свежего…
«Как там его? Из словечек, которыми сыплет Коломейцев – “нилас”, “склянка”, “снежура”?.. – припоминал адмирал. И на всякий случай успокоил себя: – Всё по плану. Всё будет ладно».
Потомки даже немного перестраховались, оставив маркеры – две крашенные красным бочки, успевшие вмёрзнуть в лёд, обозначившие начало пролома. В этот створ уверенно устремился «Ермак».
– Ваше высокопревосходительство! Немцы уходят! – доложил старший сигнальщиков.
– А «британец»?
– Задымил…
– Неужели тоже?
– Пока непонятно…
Однако «Бервик» лишь сократил расстояние, подойдя к границе льда. За это время караван осторожно прошёл всего две мили.
– Что я говорил! – с довольным видом вымолвил, наконец, адмирал. – Не пойдёт англичанин в лёд.
Не все, а точнее, лишь Коломейцев полностью знал о всех тайнах «большого ледокола». Поэтому офицеры переглянулись, не помня, чтобы командующий что-то им говорил по поводу намерений «британца».
Следующий час Рожественский если и «оглядывался назад», то только чтобы убедиться, что на вверенных ему кораблях и судах обеспечения всё в порядке, все держат строй и дистанцию, дымя на пяти узлах.
Британский крейсер остался в прошлых переживаниях.
* * *
Льды, сковавшие Карское море, и массивом-то толком нельзя было назвать – смёрзшиеся ледяные дрейфующие поля, крупнобитые куски, спаянные перемычками, местами хаотично наваленными друг на друга заторошенными краями. Всё это образование имело определённую сопротивляемость настойчивому давлению ветра. И инертность при дрейфе.
На «Ямале» сплоченность оценивали на семь баллов[75] при средней толщине ледяного покрова до полуметра – податливое «масло» для улыбчиво-оскаленного форштевня атомного ледокола.
Шли неторопливо, практически ползли, понимая, что эскадре их нагонять уйму времени, ожидая появления каравана за кормой в пределах видимости в лучшем случае часа через три-четыре. И то по дымам.
Когда от носа с протяжным хрустом вперёд побежала длинная извилистая трещина, вторпом, стоящий на рулях, предположил, что началась подвижка льда, лишь сделав пометку в журнале.
Неладное заметил кто-то из подвахтенных, выйдя на «свежий воздух перекурить» – пробитый путь за кормой ледокола оставался ещё широким, но уже в полумиле ледяные поля медленно сходились, а ещё дальше наползали друг на друга, образуя торосистые нагромождения.
Опять же, привыкнув к атомной мощи, дрожащей под ногами, на то, чтобы сопоставить силу старичка «Ермака», для которого дорожка, пробитая «Ямалом», теперь замкнётся, потребовалась одна медленно «высмоленная до фильтра».
Потом неспешное путешествие с юта в «ходовую», где не найдя капитана, уже обсудив с вахтенным, с выходом на мостик и изучением «колеи» в бинокль… и только тогда наконец растревожили руководство.
Ещё какое-то время отнял «въезд» в ситуацию кэпа.
Затем составление сообщения, чтоб на том конце правильно поняли, так как лёд и по меркам «Ермака» был довольно лёгок, и не хотелось нагонять излишнюю панику.
Следом зашифро́вывание, помня о британских «ушах» в виде «Бервика».
И уж потом радист взялся за ключ-раритет, отстучав нужное «морзянкой».
Однако уже было поздно.
* * *
Подвижка льда началась не внезапно. Сначала сквозь завывания ветра прокатился утробный стон, потом басовито затрещало, переходя во что-то более тонкое.
Капитан «Ермака» Рудольф Карлович Фельман ранее не сталкивался с такими масштабами, и поначалу, признаться, испугался, глядя в бинокль, как доселе удобный пролом стал медленно сжиматься, а вдалеке так и просто схлопываться, с тем самым протяжным тонким треском. Хребет горбатящихся друг на друга льдин, спорадически выбрасывая снежную взвесь, неумолимо приближался к каравану.
Под рукой капитана лежал журнал с условными сигналами, хотя он уже успел его изучить наизусть. Дав команду по каравану «Р» – уменьшить ход, он уже хотел срочно сигналить «Лима» и распорядиться переложить машинный телеграф на «стоп ход», но «Ермак» весьма легко раздвинул сжавшиеся льды и шёл дальше, разбивая носом образовавшиеся складки.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
