Книга Остров чаек - Фрэнсис Хардинг

С ледов пеплохода так и не нашли. Казалось, он растворился во дворце, как исчезает в стакане воды капля чернил. К закату все согласились, что он, наверное, покинул дом так же незаметно, как и проник в него. Однако тревога не унималась.

Хатин нисколько не сомневалась, что это был тот же пеплоход, что преследовал ее от самого побережья. Она постоянно неосознанно ждала его возвращения и утешало лишь то, что спрятанная в деревне кисляков Арилоу находится в безопасности. И все же Хатин понимала: не опасаться за жизнь Арилоу она будет только тогда, когда самолично сможет присматривать за сестрой.

Ступая по мраморным плитам, Хатин вздрагивала от собственных шагов, слишком громко раздававшихся в ночной тишине. Это ведь она затеяла собрать Резерв, и вот судьбы десятков невинных, даже судьбы Плясуньи и ее «Возмездия» как будто зависят от ее небольшого решения – балансируют у пропасти, словно перевернутая гора, стоящая на острие. Как же так вышло? Странную же форму приобрел ее поиск мести.

По пути из теней выступали фигуры и коротко вскидывали руки в приветствии, а потом снова прятались, так чтобы она не напугалась, случайно наткнувшись на них. Многие мстители хотя и мчались в Город Зависти сломя голову, сегодня предпочли воздержаться от сна и на всякий случай бдели во дворце.

Хатин решила, что будет лучше не посвящать в этот план градоначальника. Он и без того был ошарашен, узнав, что его личный Резерв перерос до масштабов армии численностью в полсотни душ. Если выяснится, что хитроплеты свободно выскальзывают из зала с трофеями, во всеоружии бродят по дому и таятся в углах, то он навряд ли воспримет услышанное с восторгом.

Хатин застала Плясунью в бальной зале, да и то потому, что знала, где искать. Та сидела в одиночестве, терпеливая, как гора; неподвижная и почти не мигающая. Несмотря на свои внушительные размеры, она казалась кроткой. Кругом бугрились мраморные мускулы, сверкала эмалированная броня, и напрягались крупы тканых лошадей, в то время как почившие герцоги победоносно шествовали на стенах и пьедесталах.

Хатин сняла шляпу и присела рядом с Плясуньей, чувствуя себя лодочкой рядом с галеоном-призраком.

– Полагаю, – тихо заговорила через некоторое время Плясунья, – что твой Резерв рассказал о тайной тропе? Она тянется от побережья, через джунгли – до самого Города Зависти. Соплеменники шепотом передают слух, что в Городе Зависти нас ждет прибежище. Прямо сейчас по тропе сюда идут, наверное, десятки хитроплетов.

Хатин сглотнула и промолчала.

– Что бы мы ни предприняли, разворачивать их уже поздно. Они будут прибывать, волна за волной. – Плясунья медленно повела плечами, захрустели суставы. – Что обещал градоначальник? Верна ли его поддержка?

– Я… не знаю. – Хатин нерешительно объяснила непростую природу их с губернатором соглашения. В пересказе все звучало несуразно и глупо.

– Выхода у нас два, – продолжила Плясунья. – Первый вариант: мы все покидаем город и оставляем его этой ведьме Джимболи. Если рассеемся, как искры, нас труднее будет затоптать. Заберем с собой как можно больше людей из Резерва и оставим их на Обсидиановом Тракте, пусть дальше сами о себе заботятся. Либо же мы остаемся. Устроим здесь прибежище, которого хотят наши люди, новое логово для «Возмездия» и продолжим начатое дело. Рискнем всем. Если выберем второе… «Возмездие» так просто это не примет. Мы – как ястребы, пикируем, бьем и улетаем. Мы не стережем никого, словно псы. Наша сила в том, что мы дневному свету не принадлежим – приходим из тьмы и в нее возвращаемся, и никто не знает, где нас искать. Если предпочтем остаться, то это равносильно тому, как если бы мы встали у большого огня вроде школьного Маяка.

– Дело в том… что если задержимся еще ненадолго… то кисляки, возможно, вытянут из Арилоу больше. Это помогло бы выяснить, кто наши враги и зачем они…

Плясунья чуть повернула голову и взглянула на Хатин сверху вниз.

– Детишки в Резерве – их имена ты знаешь? – Плясунья подождала, пока Хатин, запинаясь, перечислит несколько имен, и тихо перебила ее: – Больше не запоминай. Они становятся тебе слишком близки, а защищать их – не твой путь. Если «Возмездие» отбудет завтра, мы заберем тебя с собой.

– Завтра! Но…

– Хатин… благодаря тебе и твоей сестре мы теперь знаем, как наши враги столь быстро обмениваются письмами. А еще у нас состоялись занимательные беседы с четырьмя очень напуганными людьми, которые никак не ожидали оказаться у нас в гостях. Все – чиновники.

В голосе Плясуньи не было ни возмущения, ни удивления.

– Знатные, которым поручено было сообщать обо всех действиях хитроплетов и Скитальцев. Они клянутся, будто не знали, что Скитальцев ждет гибель, однако признают, что в ночь убийства им было поручено держаться подальше от местных Скитальцев и позаботиться о своем алиби. Как же мало они на самом деле знают… Им даже не известна личность того, кто отдавал приказы. Впрочем, все они уверены в одном: он посланник из Шквальной Гавани.

До сих пор мы думали, что нам противостоят две группы врагов: тайные убийцы Скитальцев и силы закона. Теперь же приходится признать, что враг – один. Меня почти не удивляет, что эта женщина, Джимболи, появилась тут одновременно с пеплоходом.

Хатин начал бить озноб. Возможно ли такое? Если за убийствами Скитальцев и правда стоит Шквальная Гавань, на что же тогда ей с друзьями надеяться? Враги могущественны; это люди, в распоряжении которых ордера и пеплоходы. Возможно, даже «владыка К.», упомянутый в дневнике Скейна, тоже один из них. «… Владыка К. вернется сразу после дождей или чуть позже». Зачем вернется? Нанести еще один сильный удар? Пустить еще волну смертей? О чем бедняга Объездчик хотел предупредить накануне смерти? Совсем недавно Хатин лелеяла надежду, что если удастся раскрыть тайну, то они с Арилоу докажут властям свою невиновность, гонения на хитроплетов прекратятся и они свершат месть, отдав виновников в руки правосудия. Но если подлинные убийцы – сами власть имущие, то все безнадежно. Метка-бабочка на руке внезапно показалась нелепой. Как может двенадцатилетняя беглянка отомстить за себя правительству?