– Ой, а то не за что? – язвительно умилился Шизл.
– Боишься, что ли, что Тот перетрудится и загнется? – спросил Хиз и мгновенно вслед за Шизлом перешел на язвительный тон. – И давно ты брата жалеть начал, еще сильнее стесняюсь спросить? Когда Черепа у него крал, не помню, чтобы в твое сердце стучались жалость и сострадание…
– А брат тут вообще ни при чем! – гордо заявил Шизл. – Про него я еще даже не успел подумать. У меня и другая причина была считать, что ты вконец совесть потерял, Хиз!
– А ты можешь выражать свои мысли быстрее, Шизл? – съехидничал снова Хиз. – А то я уже перевозбудился от предвкушения, что когда-нибудь я все же услышу причину, по которой Великий Шизл считает, что я, ничтожество, совесть потерял.
– Ну, раз ты торопишь, тогда я не буду тратить время и убеждать тебя, что ты не ничтожество, – ответил Шизл, которым язвительность окончательно овладела.
– Да вы задрали уже вашими перепалками! – взбесился Тот. – Если вам делать нечего, то я с самого начала совещания сказал, что у меня катастрофически ограничено время. Если вам важнее себя потешить подколами в адрес друг друга, то идите вы на фиг оба! Я, короче, пошел отсюда! Сами дальше доделывайте без меня десятую казнь. И море хотите раздвигайте, хотите сдвигайте! Хоть Красное, хоть Зеленое, хоть в горошек! А я прям сейчас отдыхать пошел.
С этими словами Тот на полном серьезе развернулся и пошел прочь быстрыми шагами. Хиз с Шизлом моментально переглянулись, и по взглядам стало понятно, что в планы Шизла вообще никак не входило перехватывать у брата эстафету по организации всех этих значимых для человечества событий, а Хизу это было просто не по чину. Поэтому перепалка закончилась сама собой. Шизл рванул вслед за братом, обхватил его туловище плотным кольцом так, чтобы он не смог пошевелить руками, развернул его и начал чуть ли не заталкивать обратно к Хизу. Тот, надо сказать, не сильно сопротивлялся, поскольку действительно устал, и очень скоро очутился на том же самом месте, откуда рванул прочь.
– Да я, собственно, вот почему считал, что Хиз вконец совесть потерял, – как ни в чем не бывало залепетал Шизл. – Разводит он людей совсем уж до неприличия. Вернее, обманываем их мы, но с его распоряжения. Люди же искренне верят, что это Бог единый и всемогущий явил миру чудеса такие невиданные, чтобы заступиться за народ свой. А это всего лишь навсего природные явления и их последствия! Мне бы вот самому совестно было так обмануть чуть ли не все человечество. Причем не только сейчас, а на долгие века вперед!
Выслушав предъяву Шизла, Хиз окинул быстрым взглядом всех присутствующих и по их молчанию понял, что они хотя бы частично, но поддерживают того, кто только что выступил с обвинением.
– А в чем обман-то, ребята? – спокойно начал рассуждать в свое оправдание Хиз. – Да это лишь всего лишь природные явления и их последствия. Но наличие природы не исключает присутствия Бога и его вмешательства… Бог сам управляет ею, природой вашей… Или нет? Кто-то захочет поспорить со мной? Молчите? Ну что, Шизл, неужели у тебя нет желания убедить меня, что я или вон хотя бы Тот не существуем? До сих пор хочешь отдать природе все лавры за организацию для нас подобного зрелища? Несмотря на то что брат твой больше тысячи лет работал, чтобы воплотить эту задумку в жизнь? Кто-то еще считает, что мы непростительно обманули людей и заставили их верить во что-то несуществующее, неработающее и бессильное?
В воздухе повисло молчание, которое довольно быстро нарушил Хиз:
– Кстати, Тот, а для еще большей масштабности и воздействия на сознание человечества потом во всех источниках обязательно оставьте информацию, что не двадцать пять тысяч евреев было отпущено из Египта фараоном, а, например, два миллиона! Надо подтасовать все потом, чтобы люди в будущем именно так и думали. Так история с исходом станет еще масштабнее.
– Очнись, Хиз! – раздраженно перебил Тот. – Ты знаешь, какова численность современного египетского войска? Если бы евреев действительно было два миллиона, они бы могли уйти, ни у кого не отпрашиваясь. Даже у фараона. Просто потому, что их численность в десятки раз превышала бы все египетское войско.
– Ну а кто знать-то в далеком будущем будет о теперешней численности войска? Разве что мы с вами. Никто поэтому не заподозрит приписок в численности выведенных евреев, – спокойно рассуждал Хиз, настаивая на своей идее.
В воздухе снова повисло молчание. В этот раз его нарушил уже Тот, которому явно не хотелось вступать в полемику и спорить с Хизом, затягивая совещание.
– Хорошо, припишу, Хиз. Хоть два миллиона, хоть пять… Ну, я надеюсь, теперь все наговорились? Я теперь могу пойти дальше работать? Мне десятую казнь вот-вот реализовывать. Потом евреев из Египта выводить и ваше злополучное Тростниковое море раздвигать. Всем счастливо оставаться.
– Тебе еще торжественно матрицу грехов им надо будет после всего этого вручить! – крикнул ему вдогонку Хиз. – И вот тогда с легким сердцем можешь отдыхать.
– Черта с два! – громко ответил Тот, но без надрыва, просто ставя перед фактом. – Торжественное вручение матрицы грехов будет только после моего заслуженного отдыха. Не горит. Побродят пока по пустыне. Отдохну и приду в себя, тогда и вручу им все, что мы задумали.
Ответа от Хиза на это своевольное решение не последовало, и Тот на нем не настаивал. Он просто оставил всех присутствующих, а сам удалился для решения текущих вопросов, которых сейчас было в избытке. Все остальные участники внепланового совещания тоже как-то очень быстро разошлись. Тота, которого жутко бесила необходимость на нем присутствовать, уже не было, поэтому у Хиза не было никакого интереса продолжать дальше собрание с теми, кто довольно равнодушен к этому факту. Морального удовлетворения от раздражения Энки и Шизла по поводу совещания получить было нельзя, поэтому он и распустил их восвояси почти сразу же, как только истеричный Хранитель Кристаллов покинул это сборище.
Далее и Тот, и Шизл, и Энки продолжили выполнять все то, что было задумано, и идеи непревзойденного генетика были реализованы практически без погрешностей. Последняя самая жуткая десятая казнь настигла несчастный изможденный и насмерть перепуганный Египет. Все первородное из скота и все первенцы мужского пола погибли, и не нашлось практически ни одного дома, в котором не было бы мертвеца. Великий стон и плач стоял по всей земле египетской, но убитые горем и всеми предыдущими лишениями египтяне даже и не подозревали, что всех своих первенцев, о которых они теперь так горько плакали, они отравили своими же собственным руками. Жрецы, которые не ставили под сомнение советы Тота, оказали нужное воздействие и на сознание людей, и на фараона. Поэтому все первенцы мужского пола были умерщвлены, и количество ошибок в реализации этой десятой казни было минимальным, а потому незаметным. Такая выборочность смертей окончательно вогнала египтян в ужас и панику, заставила усомниться в силе своих богов и поверить в могущество истинного Бога израильтян.
В домах же евреев, напротив, все были живы и здоровы. Тот своевременно передал информацию Моисею, чтобы они пометили дома свои кровью ягненка, дабы никто из израильтян не пострадал. Естественно, Хранитель Кристаллов не стал вдаваться в подробности, как он собирался уничтожать всех несчастных первенцев среди египтян и весь их первородный скот. Моисею просто было велено Господом, чтобы дома евреев были помечены кровью, чтобы Бог, поражая египтян десятой казнью, обошел жилища народа своего стороной. Также Тот не забыл запретить израильтянам употреблять квасное в пищу. Моисей донес до своего народа все в точности, как повелел ему Господь. Таким образом, дома были помечены, все меры предосторожности соблюдены. Среди последователей Моисея никто не пострадал: ни люди, ни скот.
