Горечь находившихся на грани поражения солдат сменилась радостными и полными надежды криками. Вот чего им не хватало! Преимущества, которое поможет продержаться так долго, как это нужно Мире.
Но за ней ушел Ангра.
Кэридвен твердила про себя слова Рареса, заглушая ими приливы ненависти. Ее по-прежнему мучила жажда убивать.
— Держись! — взмолилась она и почти закричала: — Держись!
Хоть бы Мира услышала ее и продолжала бороться.
Они объединились, чтобы сражаться за этот мир, сражаться за Миру. И, гори оно все пламенем, Мира победит.
— Держись, — молила Кэридвен. — Держись.
37
Мира
Ангра здесь. И он все еще жив. Но я столько всего преодолела не для того, чтобы выжить.
Я поднимаюсь на ноги и тянусь к шакраму. Мой диск летит к Ангре прежде, чем я успеваю почувствовать боль от новых ссадин и синяков. Ноет одно ребро, горит порез на бедре, с рассеченной брови капает кровь, и я вытираю ее, метнув шакрам в Ангру.
Конечно же, Ангра сбивает мой диск, но мне нужно было лишь отвлечь его. Край уступа всего в десятке шагов от меня. Я срываюсь с места и на бегу обволакиваю себя прохладой магии, чтобы перенестись к краю. И снова Распад отбрасывает меня назад.
Шакрам ударяется о скалу, отскакивает и падает в пропасть. Я вижу его падение словно во сне. Энергетический шар с треском поглощает коснувшийся его предмет.
Нет больше моего шакрама.
Руку простреливает боль, когда я падаю и ударяюсь о камень. Я слышу щелчок, но из-за отчаяния не могу понять, что я сломала. Не так все должно было случиться. Я готова покончить с этим… я должна покончить с этим…
— Тебе меня не одолеть! — ревет Ангра, каждое его слово наполняет дикая ярость.
Я поднимаюсь — левая рука висит как плеть, — и смотрю на безумца. Его лицо пошло красными пятнами, глаза неистово горят, светлые волосы торчат в разные стороны. Он направляется ко мне, и Мэзер тотчас загораживает меня собой.
Ангра смеется.
— Как мило, — громко говорит он. — Но я привел кое-кого, чтобы он позаботился о тебе.
Я хватаю Мэзера за плечо здоровой рукой и пытаюсь утянуть себе за спину — из нас двоих с Ангрой сражаться лучше мне, — но тут из прохода за спиной Ангры выходит Терон, и мы с Мэзером напрягаемся.
От Терона буквально веет безумием Ангры, ведь он подпитывается его эмоциями. Он стремительно спускается по уступу к нам, сжав в руке меч. Мэзер толкает меня себе за спину, но Терону нужна не я. Он атакует Мэзера.
Я падаю и кричу, видя, как Мэзер уходит в сторону, стараясь сохранить дистанцию между собой и Тероном. В его руке появляется нож. Лезвие вспыхивает, отражая свет энергетического шара.
— Я не отдам ее тебе, — рычит Терон, бросаясь на Мэзера.
Я шарю у бедра, пытаясь достать свой короткий меч, но, когда наконец сжимаю в ладони его рукоять, меня обхватывает Распад. Он вырывает из моих пальцев клинок и тащит меня по камням к Ангре. Моя рука сломана, и я кричу от боли.
Моя магия ледяной волной сметает удерживающую меня тьму, и я вскакиваю на ноги. Ангра стоит в нескольких шагах от меня рядом с пропастью. Я ищу взглядом меч и нахожу его за сталагмитом. С моих пальцев срывается поток магии, но Ангра опережает меня: дымчатая тень обвивает меч точно лоза. Резкое движение рукой, и меч летит в пропасть вслед за шакрамом.
— О нет, светлейшая, — насмехается Ангра. — Я знаю все твои трюки. Я много чего пережил по твоей воле. Но я всегда буду выходить победителем.
Не обращая внимания на его слова, я бегу к источнику магии. Я ничего не чувствую: ни боли, ни любви, ни эмоций. Я — пустота, в которой может взрасти что угодно. Добро или зло, свет или тьма — что бы дальше ни взошло на земле, оно будет являться непосредственным выбором самого мира.
Путь к источнику преграждает выросший передо мной барьер из Распада. Я мысленно кричу «Нет, нет, нет» и падаю на колени. Парящие над источником напитанные магией частички воздуха летят ко мне и образуют стену льда за миг до того, как барьер взрывается.
Засмеявшись, Ангра ударом магии сотрясает мою ледяную стену.
— Я же сказал тебе, светлейшая: я знаю все твои трюки.
Скрипнув зубами, я наращиваю слой льда. Не важно, что он говорит. Я с ним покончу.
— Как бы ты ни защищалась, какие бы жалкие планы ни строила, — продолжает Ангра, и мой барьер снова сотрясается под ударом его магии, — остановить меня ты не сможешь. Даже твоя союзница, саммерианская принцесса, теперь моя. Моя. И все люди на земле последуют ее примеру. Придет время, и я буду управлять всем человечеством.
Кэридвен подчинилась Распаду Ангры? Не может быть… Я смотрю в сторону — Мэзер с Тероном еще бьются.
Сражаясь на тренировочной площадке Битая — кажется, уже вечность назад, — они были равны в навыках и силе. Теперь же Терона подпитывает Распад, и он двигается гораздо быстрее обычного человека. Он так стремительно машет мечом, что мне трудно за ним уследить. Если меня это нервирует, то, Мэзера, наверное, доводит до белого каления.
Я собираюсь броском с помощью магии наделить его энергией и силой, но не успеваю: Мэзер поворачивается, Терон рассекает воздух мечом, и они оба наклоняются друг к другу. Я задыхаюсь от волнения, понимая, что Мэзер не сможет избежать удара меча. Однако меч не пронзает Мэзера. Я пораженно моргаю.
Мэзер отбил удар Терона. Как это… Он не мог двигаться столь стремительно…
Его кулак обвивает золотистое свечение: он держит в нем камень, вобравший в себя магию источника и теперь ставший накопителем. Таким, какие были на земле тысячелетия назад. В отличие от королевских накопителей, они содержат в себе смехотворно маленькое количество магии, быстро опустошаются и наделяют лишь кратковременным притоком сил.
Но именно это и нужно Мэзеру.
Сияние камня в его руке тускнеет, и он отбрасывает его. Уходит из-под следующего удара Терона, хватает камень, сияющий синим, и ловит меч Терона своим клинком. Он использует магию только для защиты, но не для атаки. Снег небесный! Мэзер сам понял то, чему меня обучали Рарес и Оана.
Раздается оглушительный треск. Вверху моей ледяной стены образовалась трещина, и она быстро ползет вниз. Ангра разрушает мой барьер. У меня не осталось оружия. Нет ничего, чем можно его атаковать. Если только льдом.
Ангра не дает мне время на размышления. Поднявшись, я отскакиваю назад, и мой барьер тут же взрывается. Осколки летят мне в лицо и режут кожу. Я успеваю перенаправить в сторону один особенно большой кусок льда, и он разбивается, врезавшись в камень.
— Нет, — злюсь я. На Ангру, на себя, на всю эту ужасную войну. Я сжимаю в руке ледяной осколок, и он распарывает кожу ладони.
Ангра победоносно стоит среди обломков льда.
