— Да.
— Где Алекс? — спрашивает он, переведя на меня взгляд.
— Эх, дай ей передохнуть, Локи, — обрывает Бриджет, поднимаясь. — Я же сказала, ничего не случилось. Я в туалет.
Она подталкивает его в плечо и ныряет в толпу.
— Да, она сказала, что ничего не случилось, — говорит он.
— Да? Хорошо.
— Я не куплюсь на это, — буравит он меня взглядом. — Надеюсь, ты не будешь возражать, если я скажу, — начинает он спокойным голосом, который постепенно начинает дребезжать от злости, — но какого лешего ты делаешь?
— Хватит.
— Он женится через три месяца.
Под взглядом его ледяных голубых глаз внутри у меня все холодеет.
— Я, по-твоему, не знаю? — ужасно, но на глаза наворачиваются слезы, а я не могу сидеть тут и реветь и потому выхожу из шатра.
Увы, он идет следом.
— Оставь меня в покое, — прошу я, обходя шатер, надеясь остаться там в одиночестве.
— Прости, — отзывается он мрачно. — Я не хотел доводить тебя до слез.
Я закусываю губу и становлюсь лицом к горам.
— Не ты доводишь меня до слез.
Нет, не он. А Алекс.
— Что ты делаешь, Брон? — снова спрашивает он в глубокой задумчивости. — Ты производишь впечатление такой умной девушки. Я не могу понять, почему ты полюбила парня, который женится на другой.
— А ты думаешь, у меня есть выбор? — плаксиво спрашиваю я. — Ты думаешь, я хочу испытывать к нему чувства?
Он внезапно останавливается. Минуту спустя он находит слова, а на лице проступает смесь шока и ужаса.
— Ты любишь его?
— Это вроде очевидно?
Он отворачивается от меня, положив руки на деревянный забор, обнесенный вокруг участка. Он явно не верит своим ушам и качает головой.
— В таком случае, видимо, я ничем не могу помочь?
— Локи…
— Я знал, что он нравится тебе, но я не думал… Черт.
Мое сердце переполняют чувства, и внезапно мне кажется, что Бриджет, возможно, права: его чувства ко мне кроются где-то глубоко, а не лежат на поверхности. По наитию я протягиваю руку и кладу к нему на плечо, желая утешить его.
— Ты хочешь быть с мужчиной, который обманывает? — в недоумении спрашивает он.
Моя рука медленно скользит вниз.
— Конечно нет.
— Если он так поступает со своей невестой, как ему вообще можно доверять?
Я качаю головой. Алекс вовсе не изменник, все совсем не так.
— Изменил раз — изменит и другой, — с горечью в голосе добавляет он.
— Это не так, — я поднимаю голос, — это… совсем другое. Он запутался. Он сам не рад своим чувствам. Если бы он мог положить этому конец, то так бы и сделал.
Вслед за моими словами меня окатывает отвратительной волной дежавю. Я резко дергаюсь, когда ко мне приходит ужасное воспоминание.
Я запутался. Бронте, милая, пожалуйста. Я так запутался. Я не могу с этим справиться. Не могу справиться с собой. Если бы я мог все прекратить, я бы так и сделал. Пожалуйста, не говори маме. Пожалуйста. Подойди. Подойди сюда, моя милая. Не могу справиться со своими чувствами. Пожалуйста, не рассказывай матери.
Смотрю на Локи глазами, полными ужаса, а к горлу подступает тошнота. Он странно смотрит на меня, чувствуя, что со мной что-то совсем не так.
— Что такое?
— Ничего, — пытаюсь выговорить, но ни звука выдавить не удается.
— Ты вся дрожишь, — обеспокоенно говорит он.
Он прав. Меня обуяла дрожь с головы до пят. Ручьями стекает холодный пот. Тут в памяти оживает наш последний разговор с матерью. Она говорила, что мне нужно вернуться домой, что это очень важно. Она хотела, чтобы я вернулась на Рождество.
— Вдруг это твой последний шанс, — говорила она. — В марте может быть слишком поздно.
— Я не приеду в марте, — ответила я. — Меня повысили. Я остаюсь.
Она сказала, что заказала мне билет до дома, несмотря на объяснения того, что мне надо работать.
— Отдохнешь на Рождество. Все отдыхают на Рождество, — настаивала она. — Ты должна. Мне надо увидеться с тобой. Ему надо увидеться с тобой. Потом станет поздно.
Я успокаиваюсь, озадаченно глядя прямо перед собой.
— Мне надо ехать домой, — шепчу я Локи.
— Остался всего день.
— Я не о Британии. Мне надо домой — в Австралию.
Он мягко гладит меня по плечу.
— Возможно, и к лучшему.
Резко оборачиваюсь и пристально на него смотрю.
— Это не имеет отношения к Алексу. Я возвращаюсь. Мне просто надо на Рождество домой.
Он моргает в недоумении.
— О чем ты? Впереди еще четыре месяца.
— Знаю.
— Черт, ты такая странная, Бронте. — Он закрывает лицо руками. — Все у тебя вкривь и вкось, — бормочет он, не глядя на меня.
Локи отворачивается от меня.
— Мне нужно идти работать.
Смотрю, как он уходит. Он прав. Я самая настоящая неудачница, каких земля еще не носила.
Глава 26
Неведомым образом я все же собираюсь с силами, возвращаюсь в шатер и провожу там еще полтора часа, а затем, как раз когда следует, удаляюсь в спальню. Голова гудит, и когда мне наконец удается отключиться, я погружаюсь в беспокойный сон, щедро сдобренный угнетающими снами и кошмарами из детства.
Я просыпаюсь рано утром. Бриджет рядом крепко спит. Она легла в час ночи, когда наконец утихла клубная музыка. Когда она пришла, сна у меня не было ни в одном глазу, но я притворилась.
Набрасываю на себя одежду и выхожу из комнаты. Дом окутан тишиной. Босыми ногами чуть слышно ступаю на кухню. В холодных, бледных предрассветных сумерках заполняю чайник водой и включаю его, а потом вздрагиваю — открывается входная дверь. С опущенной головой, погрузившись в глубокие раздумья, входит Алекс.
Меня охватывает трепет.
— Привет, — говорю я, и он чуть не выпрыгивает из штанов.
— Черт!
— Извини, — улыбаюсь я. Он смущается.
— Я думал, все спят.
— Все. Кроме меня.
Он кивает, не глядя мне в глаза.
— Я готовлю чай, — сообщаю, пытаясь выговаривать слова ровным тоном. — Хочешь чашечку?
Секунду он сомневается и отвечает:
— Конечно.
— Ты говорил с ней? — спрашиваю спокойным голосом.
