Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
– Ребята, а вы знаете вообще, как происходит стерилизация молока?
– Нет.
– Идет поток молока, а навстречу поток пара с температурой 145 градусов, убивающий все живое. Полезные свойства уходят. Остается белок, точнее, уже ошметки белка. Вы пьете взвесь разрушенных белков. Вас это устраивает?
– Нет.
– Какое молоко будете покупать?
– Конечно, с фермы – свежее.
С людьми надо работать, объяснять им. Лучшее молоко – из-под коровы. Не все любят парное, но охлажденное молоко, да еще и с черным хлебушком, – наслаждение. Если его сразу охладить, то в течение суток там все стерильно благодаря действию антител. В таком молоке сохраняются все питательные и полезные вещества.
Пастеризация проходит при температуре 60–90 градусов, а белок умирает при температуре 60 градусов. Мы стараемся делать низкотемпературную пастеризацию, но все равно идет разрушение белка – свойства уже не те, что у свежего молока. Считаю, нужно найти решение, которое позволит людям все-таки употреблять свежайшее недорогое молоко – как в Европе. И надо дать людям возможность торговать продуктом своего труда без посредников. Чтобы в нашей стране выйти из продуктового кризиса, нужно разрешить частникам один день в неделю продавать свою продукцию безо всяких разрешений, как в Германии. Каждую субботу фермеры приезжают на определенную площадь и торгуют. В Москве есть ярмарки выходного дня, но попробуйте на них попасть. Получить разрешение стоит дороже, чем запустить свой товар в магазин. Никакая прибыль от торговли это не окупит. Пусть колхозники привозят свою картошку в машине и продают в Москве. Даже в советское время такое было.
* * *
К сожалению, обстановка в России не дает понять, где мы будем через пять-десять лет. Поэтому я привык планировать где-то на полгода-год. Может быть, придет умное правительство, раздаст людям землю, и тогда мы будем – я на сто процентов уверен – одной из самых состоятельных стран мира.
Все предпосылки есть: нефть своя, земля своя, полезных ископаемых и талантливых людей – сколько угодно. Но что-то мешает правильно распоряжаться таким богатством. Я всегда удивляюсь Финляндии, она в первой десятке по уровню жизни, а ведь там нет ничего, кроме озер и низкорослых деревьев.
Здесь вспоминается история нашего советского золотопромышленника Вадима Туманова. Он придумал схему экономной разработки золотых месторождений частными артелями, что давало результаты намного лучше, чем у государственных предприятий.
Редко встречается большое месторождение, которое можно разрабатывать годами. Обычно на год-два разработки. Что делали? Строили мини-город со всеми удобствами, а потом приступали к разработке. Если золота мало, выходило невыгодно. Геологам давали премии за разведку крупных месторождений, а мелкие они просто наносили на карту. И Туманов стал давать геологам одну-две так называемые «доли» в проекте за информацию про эти месторождения. А по тем временам доля позволяла за сезон заработать на машину «Жигули». Гигантские деньги! Туманов приезжал, из местного леса рубил дом, баню, завозил туда бульдозеры, экскаваторы, драгу, а в конце сезона выкидывал, так как все с лихвой окупалось.
В Сибири тем временем нашли крупное месторождение полиметаллов, и Туманов уже во времена перестройки захотел его разрабатывать. Единственное – надо было протянуть дорогу. Нет чтобы государство дало разработку человеку, много раз доказавшему, что лучше всех ведет добычу. Объявили тендер, победила какая-то швейцарская компания, а в итоге так никто ничего не сделал. Туманов своими словами излагает эти стихи Юрия Левитанского:
Подарили дураку море. Он потрогал его. Пощупал. Обмакнул и лизнул палец. Был соленым и горьким палец. Тогда в море дурак плюнул. Близко плюнул. Подальше плюнул. Плевать в море всем интересно. Дураку это даже лестно. Но устал он. И скучно стало. Сел дурак на песок устало. Повернулся спиной к прибою. Стал в лото играть. Сам с собою. То выигрывает, то проигрывает. На губной гармошке поигрывает. Проиграет дурак море!.. А зачем дураку море?
Есть у нас Сибирь, гигантские просторы со всевозможными полезными ископаемыми, плодородная земля по всей стране, но никому ничего не нужно. Зачем дураку море? Зачем нам миллионы гектаров пустой земли, если мы ничего с ними не делаем?
Вот недавний пример. Наш завод в Пушкинском районе располагается на восьми гектарах земли. Маловато, потому что мы растем, но рядом с нами есть участок в семь гектаров леса с большими проплешинами. Стали выяснять, кому принадлежит. Оказалось, что поселению Ельдигино. Еще советских времен леса закрепили за окружающими поселками. Лесом лет тридцать никто не занимался. Зайдя в него, я увидел, что живые деревья поражены короедом; ткнул в упавшее дерево – труха. Чуть что – пожар разгорится моментом, даже машина для тушения не сможет подъехать.
Пришел в поселковый совет и спрашиваю:
– Нужен вам этот лес?
– Нельзя сказать, что не нужен, но у нас нет средств, чтобы следить за ним с точки зрения противопожарной безопасности. Если у вас есть средства, возьмите, следите.
И вот он, российский идиотизм. На аренду этого леса, чтобы почистить его на свои же деньги, я потратил восемь месяцев. Когда лес присоединили, встал вопрос: можно ли вырубить деревья, пораженные короедом? Нам сказали: за каждое нужно платить по 80 тысяч рублей, хотя вообще-то больные деревья подлежат вырубке. Пришлось дойти до начальника лесного хозяйства Московской области, чтобы он дал приказ срочно вырубить.
Но это я, известный в районе бизнесмен, а обычный человек, если захочет эксплуатировать лес, сможет пробиться? Только если обладает сильнейшей волей. А стоит ли овчинка выделки, я не знаю.
Это две разные вещи: великая могучая наша родина и условия жизни, которые она, к сожалению, не смогла создать для своих людей. Вот сейчас попали мы в бензиново-керосиновый кризис. Цена на нефть упала, надо дать людям землю, чтобы они сумели прокормить себя, а потом, глядишь, и на продажу произведут товар. Да, у нас много бездельников, пьяниц, но есть масса нормальных трудолюбивых людей. Им надо дать возможность работать. Шесть соток – это насмешка, хотя наши люди способны и с такого участка семью кормить. У мамы Жени Харламова несколько соток под Новосибирском. Она с участка кормит всю семью, а рядом стоят пустые десятки гектаров, но развивать – нельзя.
Какой механизм передачи земли? Неважно. Их может быть сто штук. Надо ее раздать, обеспечить людей землей, чтобы они не голодали. А что будет он с землей делать – продаст, отдаст? Да без разницы. Я, как и любой бизнесмен, привык к конкретным делам. Если есть задача, решить ее можно.
Вот государственная цель: земля должна плодоносить. Если дали землю, а ее не обрабатывают, значит, отбирайте, отдавайте тем, кто готов что-то делать. На то и существуют чиновники – контролировать соблюдение правил.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
