Эбинизер высунул лысеющую голову из окошка.
– Понятия не имею. Обычно я отпускаю его самого искать себе пропитание.
– Мёрф, – сказал я. – Это Эбинизер Маккой. Эбинизер, это Кэррин Мёрфи.
– Ты, – неодобрительно буркнул Эбинизер. – Слыхал я, ты пару раз мальчика здорово прижимала.
Мёрфи насупилась:
– Кто вы, черт возьми, такой?
– Мой учитель, – вполголоса пояснил я. – Друг.
Она покосилась на меня и прикусила губу. От ее взгляда не укрылся дробовик на задней стенке кабины.
– Вы приехали нам помочь?
– Ну, если ты не считаешь меня старой развалиной, – ехидно ухмыльнулся он.
– У вас есть права? И вы давно ездили по Чикаго?
Старый чародей хмуро покосился на нее.
– Так я и знала, – хмыкнула она. – Подвиньтесь.
– Что? – поперхнулся он.
– Я поведу. Да подвиньтесь же!
Я вздохнул.
– Лучше подвиньтесь, сэр, – посоветовал я Эбинизеру. – Мы опаздываем.
Сумка Мёрфи шмякнулась на землю, а сама она уставилась на меня, разинув рот.
– Ну? – не понял я.
– «Сэр»? – переспросила она, не веря своим ушам.
Теперь уже я насупился, но кивнул.
Она подобрала сумку, поморгала, приходя в себя, и продолжала уже профессионально-вежливым тоном:
– С вашего позволения, мистер Маккой, я лучше знакома с улицами, а от нашей скорости зависят человеческие жизни.
Взгляд Эбинизера оставался мрачнее тучи, но губы скривились в легкой улыбке.
– Тю! И то верно: я и знаков-то дорожных не разгляжу. – Он распахнул водительскую дверцу. – Залазь. И ты садись, Хосс: некогда нам тебя ждать.
Мёрфи удержалась-таки от того, чтобы нахлобучить на крышу Эбинизерова рыдвана полицейскую мигалку, но и так пригнала его к стоянке рядом с логовом Мавры очень даже быстро. Она знала улицы старого города не хуже его исконных жителей, а ко всяким тонкостям вроде красного света, одностороннего движения и запрещенных поворотов относилась с внушающим восхищение наплевательством. Надо признать, Эбинизеров пикап слушался ее очень даже неплохо, хотя пару раз я все-таки приложился башкой о крышу.
По дороге я рассказал Мёрфи все, что узнал про вампирское логово.
– Черт, – тряхнула она головой. – Я ожидала чего-нибудь в этом роде. Что они устроят все в самой гуще людей.
– Я тоже, – согласился я. – Но из этого следует только то, что нам нужно действовать как можно быстрее.
– Автоматы, – буркнула Мёрфи. – И заложники. Господи, Гарри, да там же люди погибнуть могут.
– Почему могут? Они уже погибают, – возразил я. – Как минимум уже три трупа. И ренфилды живы только условно; для них смерть – дело двух-трех дней.
– А если ты ошибаешься? – не выдержала Мёрфи. – Ты что, серьезно думаешь, я буду стрелять в людей, которые не умерли еще окончательно? Я обязана защищать людей, а не приносить их в жертву!
Пикап подпрыгнул на очередном ухабе, и я клацнул зубами, едва не прикусив язык.
– Это же Черная Коллегия, Мёрф. Они убивают людей и делают это на постоянной основе. И не только это: они распространяют свою вампирскую заразу быстрее любой другой Коллегии. Если мы оставим это змеиное гнездо нетронутым, через несколько дней их будет уже несколько дюжин. А через пару недель – буквально сотни. С этим надо что-то делать – и немедленно.
Мёрфи упрямо покачала головой.
– Но это не значит, что надо мочить всех без разбору. Гарри, дай мне три часа, чтобы организовать подобающий повод, и все копы и спецназ в радиусе двух сотен миль будут готовы раздавить это гнездо.
– И что ты им скажешь? То, что подвал полон вампиров, не пойдет, и ты сама это знаешь. А если они рванут в атаку вслепую, они погибнут.
– А что будем делать мы? – спросила Мёрфи. – Что? Вышибем дверь, перестреляем всех, кто стоит на ногах, а потом сделаем вид, будто мы воздушные ваны хельсинги? Лобовая атака на готового как раз к такой атаке противника – один из самых надежных способов в мире свернуть шею.
– Чего-нибудь придумаем, – заверил я ее. – План уточним на месте.
Мёрфи подозрительно покосилась на меня. Сидевший между нами Эбинизер явно решил не вмешиваться.
– Надеюсь, не как тогда, в Уолл-Марте?
– Скажу, когда буду знать точно. Сначала приедем и оценим ситуацию. Может, Кинкейд уже придумал чего.
– Угу, – буркнула Мёрфи без особого воодушевления. – Может. Ага, где-то здесь он должен нас ждать.
Район был не из самых симпатичных. Город десятилетиями разрабатывал планы реконструкции, но львиная доля денег доставалась более известным и престижным кварталам вроде Кабрини-Грин. Давно уже многие кварталы, некогда городские окраины, медленно, но верно разлагаются, соревнуясь за сомнительный титул самого неблагополучного. Трущобы умерли – да здравствуют трущобы…
Нет, я видал кварталы и хуже. Но реже. Высокие здания и узкие улицы почти не пропускали солнечного света. Большая часть окон с первого по третий-четвертый этаж была заколочена. Некогда бойкие заведения на первых этажах почти все позакрывались. Водосточные решетки, забитые мусором и отбросами, битые уличные фонари, изобилие граффити на стенах… В воздухе стоял запах плесени, помойки и бензиновых выхлопов. Редкие обитатели перемещались по улице, как крысы: быстро, целенаправленно, всем своим видом давая понять, что грабить их, во-первых, бессмысленно, а во-вторых, просто опасно.
Приют я увидел почти сразу же, едва начал оглядываться по сторонам. Перед входом чернел обгорелый автомобильный остов; правда, машину наверняка раздели на запчасти прежде, чем подожгли. У меня сложилось впечатление, что Мёрфи – первый полицейский, попавший сюда за последние несколько недель, если не месяцев.
И все же чего-то не хватало.
Бомжей. Оборванцев. Бездомных. Пьянчуг. Теток-помоечниц. Даже в дневное время здесь полагалось находиться людям, собирающим пустые пивные банки, или тряпье, или просто потягивающим пойло из завернутых в бумажные пакеты бутылок.
Но их не было. Вокруг дома словно пролегла невидимая полоса отчуждения.
– Тебе не кажется, что здесь слишком тихо? – спросила Мёрфи.
– Угу, – отозвался я.
– Они всех убили, – предположила она севшим от досады голосом.
– Возможно, – согласился Эбинизер. – А возможно, и нет.
Я кивнул.
– Это действие темных энергий. Люди ощущают их, даже не осознавая этого. Ты ведь и сама чувствуешь это сейчас.
– О чем ты?
