– Я не допытываюсь, но… – начала она.
– Ты? – Она выдавила из него улыбку. – Да ты же у нас профессионально всех допытываешься.
– Просто вы с Кристиной постоянно спорите, и, как мне кажется, оба получаете от этого наслаждение. Как вышло, что вы поссорились по-настоящему?
Она чувствовала себя очень участливой и здравомыслящей. Пусть пока она и не раскрыла тройное убийство, но чувствовала в себе готовность совершить что угодно. Она представляла, как сидит на радио и раздает проницательные, прагматичные советы о любви и о браке или подсказывает людям, какие покупать акции, как чинить автомобиль и как собрать небольшое ядерное оружие из подручных средств.
– Честно говоря, понятия не имею. Все началось с того, что у меня в холодильнике не оказалось молока двухпроцентной жирности, а потом я вдруг услышал, как она хлопает дверью и заявляет, что я несерьезен в наших отношениях.
– Но ты же сделал ей предложение.
– Она говорит, что все мои разговоры о браке – это просто шутки, и я бы никогда об этом не заговаривал, если бы был хоть малейший риск того, что она согласится. По крайней мере, мне кажется, что она это говорила. Я в середине как будто отключился, где-то между «Где двухпроцентное молоко?» и «Ты – сукин сын!». Когда все началось, я читал спортивную страничку. Этот обозреватель Роберт Бьюкенен меня просто бесит. В смысле, я не говорю, что он должен слепо восхвалять «Спёрс», но он мог бы время от времени давать им хоть какие-нибудь поблажки, ты меня понимаешь?
– Я и сама утыкалась носом в газету, когда мы с Вороном были вместе и он начинал тараторить.
Она вспомнила Шарлотсвилл, где узнала обо всем, что прослушала в те времена – если, конечно, допустить, что он об этом рассказывал.
– Это просто очередное подтвержение того, что я не слишком женственна.
– Я бы так не сказал. Это вовсе не так.
Комплимент вырвался машинально, без раздумий. Рик все еще хандрил, но голова Тесс работала быстро, делая умозаключения, которые кто-то должен был сделать много лет назад. Пожар в доме Штернов. Пожар в «Эспехо Верде», который так и не случился, несмотря на найденные там канистры с бензином. Доказывало ли поведение Эмми ее осведомленность в том, что человек, растивший ее, был виновен в смерти ее матери? Или это было просто совпадение? А все эти психиатры – наверное, Гас Штерн не на шутку перепугался, когда один из них попытался вызвать в ее памяти события ночи тройного убийства. Если сделать шаг назад, то можно увидеть, как все это складывается воедино. Гусман находился слишком близко чересчур долгое время.
Пузатый полицейский из отдела убийств вошел в ресторан как раз в тот момент, когда Тесс о нем размышляла. Ему понадобилась доля секунды, чтобы заметить их, и Тесс воспользовалась возможностью изучить его. Глаза смотрели так внимательно, будто камеры слежения. Она заметила на его лице скептический настрой и слабый намек на удивление от окружающей обстановки. Но прежде всего он производил впечатление человека, который постоянно все про себя отмечает. Везде, где бы ни оказался – будь то ресторан или место совершения убийства.
Затем он увидел их, и его лицо мгновенно стало более сдержанным.
– Так вот в каких местах ты любишь бывать! – сказал он Рику, присаживаясь и отрезая себе кусок хлеба. Потянулся было за маслом, но передумал и отодвинул его. – Немного по-девчачьи, тебе не кажется?
– Здесь хорошая кухня и даже наливают бочковой «Шинер Бок». К тому же благодаря Томми Ли Джонсу[191] всегда снуют подкарауливающие его газетчики. И если тут нравится Томми Ли Джонсу…
– Значит, тут нравится Томми Ли Джонсу, – закончил за него Гусман. – Так что вы там с этой типичной заезжей сегодня для меня приготовили? Хотите мне сообщить, что нашли своего клиента?
– Я хочу сообщить, почему вам не нужно его искать, – Тесс попыталась казаться холодной, заставить Гусмана выспрашивать у нее информацию, но не могла сдерживать слов: – Ворон никого не убивал. И Эмми тоже.
– Да ну? – Он был сосредоточен на своем кусочке хлеба, который все-таки решил намазать маслом.
– Именно. Вам в самом деле стоит меня выслушать. Насколько мне известно, при расследовании убийства полиция первым делом проверяет, мог ли кто-либо извлечь из него выгоду – финансовую или какую-либо еще…
– О, вы имеете в виду, что нужно было проверить все мотивы? Да, знаете, тут было кое-что, о чем я забыл, – он ударил себя по лбу свободной рукой. – Двадцать один год занимаюсь делом, пусть и с перерывами, и вот, выясняется, что я забыл проверить мотивы.
– Не нужно сарказма, дружище, – вставил Рик. – Она допускает, что вы сделали всю эту работу. Ты только скажи нам, жизни жертв были застрахованы?
– Ну хорошо, мы это проверили. Получателем страховой выплаты после смерти Лолли Штерн была ее дочь, а Фрэнк Коньерс оставил Марианне порядка пятисот тысяч долларов. Хотя у нее, наверное, по дому всяких побрякушек расставлено на бо́льшую сумму. Кухарка Пилар Родригес, как всякая бережливая старушка, прятала все свои деньги в матрац, и ей даже не понадобился исполнитель завещания.
– А еще был заключен один страховой договор, который Лолли использовала как рекламный трюк. По нему компания должна была получить миллион долларов, если с ее руками что-то случится. Смерть, как я понимаю, тоже идет в зачет. Страховая сумма была выплачена, и компания «Штерн Фудз», вынужденная в тот момент искать инвесторов, неожиданно оказалась в превосходном финансовом положении.
Лицо Гусмана даже не дрогнуло. Он не показал ни удивления, ни даже любопытства, а просто отрезал себе следующий кусок хлеба. Когда он заговорил, его голос звучал так же спокойно, как если бы он интересовался прогнозом погоды:
– Почему бы просто не сжечь ресторан, если нужны деньги за страховку? Зачем убивать свою двоюродную сестру и еще двух людей?
– Поджог стал бы оригинальным вариантом, – сказала Тесс. – Была ночь после понедельника, единственная ночь, когда в ресторане все выключается. Дарден и Уикс принесли с собой бензин. Но, по-видимому, здание не стоило так дорого…
– Оно стоило пятьдесят тысяч. Я это тоже проверил.
– Поэтому я думаю, их целью было замести следы после убийства Лолли. Но они не смогли довести дело до конца из-за Эмми. Не смогли убить маленькую девочку.
– Они смогли убить двух женщин выстрелом в голову и замучить мужчину до смерти, но не смогли поджечь ребенка? Наверное, у каждого свой порог.
– Да, это логично. А еще они не причинили вреда Дэнни Бойду, когда поняли, что это не тот мальчик. У них была возможность убить его или бросить на обочине. Вместо этого они попытались бросить его в относительно безопасном месте, да еще и попались при этом.
