— Я знал, что ты придешь, — прошептал он, и от его властности волосы у меня шевельнулись. — Я очень беспокоился. А потом… потом верх взял волк. Адам сохранил контроль, он пытался помочь мне, но я был в худшем состоянии, чем Бен. А он ведь пробыл там дольше меня. Я утрачиваю контроль над своим волком и становлюсь опасен для тебя. Я уже сказал отцу, что как только ты выздоровеешь, я вернусь в Монтану.
Я обнимала его здоровой рукой.
— Присутствие демонов плохо сказывается на самоконтроле вервольфов.
— Из нас троих, — сказал он мне в шею, — у меня оказался самый слабый контроль.
Неправда. Я там была и видела, как он сражался, когда Бен полностью покорился волку. И тут я кое-что поняла.
— Эта церковь менее чем в полумиле от больницы, — сказала я. — Дядюшка Майк говорил мне, что демоны создают вокруг себя зону возмущения, и полицейские рапорты это подтверждают. Когда мы с Тони выясняли это, оказалось, что сфера влияния демона охватывает три мили. Ты незримо сражался с демоном с той самой первой ночи, как мы встретились с Литтлтоном. На Бена он влиял несколько дней, на тебя — недель.
Он задумался.
— В ту ночь, когда ты сорвался из-за несчастного случая с ребенком, — сказала я, — виноват был не ты, а демон.
Спинка моего кресла протестующе скрипнула под его руками. Сэмюэль глубоко вдохнул мой запах и слегка отстранился, чтобы посмотреть мне в лицо. Очень медленно, давая мне время отстраниться, он поцеловал меня.
Мне казалось, я люблю Адама. Сэмюэль в прошлом уже причинил мне боль, сильную боль. Я знала, что он хочет меня по одной причине — той же, что раньше. Но; зная все это, я не могла оторваться.
Ведь я едва не потеряла его.
Я с жаром ответила на его поцелуй, прижавшись к нему и вцепившись пальцами ему в волосы. Прервал поцелуй Сэмюэль.
— Сварю тебе какао, — сказал он, оставляя меня в кресле.
— Сэм? — сказала я.
Он остановился в дверях спиной ко мне, опустив голову.
— Я в порядке, Мерси; Просто я сварю нам обоим какао.
— Не забудь зефир, — сказала я.
Глава четырнадцатая
— Суда еще не было? — спросила я.
— Нет. — Стефан попросил чаю и сейчас пил его. Не подозревала, что вампиры пьют чай. — Как нога?
Я хмыкнула.
— Все в порядке. — Не совсем так, но я не собиралась позволить ему сменить тему. — Им потребовался всего день, чтобы вызвать на суд тебя, а с Андре уже две недели прошло.
— Эти недели Андре провел в камере под домом семьи, — спокойно ответил Стефан. — Не на курорте. А что касательно, что дело затянулось… боюсь, это моя вина. Я уезжал в Чикаго и пытался разузнать о деятельности там Андре. Надо было убедиться, что Литтлтон единственный, кого он превратил.
— Мне казалось, у Андре недостаточно власти, чтобы превращать людей в вампиров.
Стефан поставил чай на стол и бросил на меня заинтересованный взгляд.
— Рейчел говорила, ты заходила к ней. Я не догадывался, сколько ты узнала.
Я закатила глаза.
— Я выросла среди вервольфов, Стефан, и запугать меня не удастся. Скажи, как Андре смог превратить колдуна, если он не может превратить обычного человека?
Его лицо осветила широкая улыбка.
— Не знаю. Могу рассказать все, что знаю. Кори Литтлтон заигрывал со злом с самых ранних лет. Я узнал, что в его квартире в Чикаго, за которую Андре заплатил по декабрь, есть тайная комната. В ней множество интересных предметов типа свечей из черного воска или книг с описаниями древних церемоний, которые лучше бы не повторять. Я все это сжег, и его дневник, в котором он писал так, что читать нужно было через зеркало, — тоже. Ну, по крайней мере не по-гречески.
— Знает ли Андре, как Литтлтон стал колдуном? Может ли он делать еще колдунов? — спросил Сэмюэль. Его хриплый спросонья голос доносился из прихожей.
— Привет, Сэмюэль, — сказал Стефан.
Из прихожей появилась тень кошки, потом и сама Медея; жалобно мяукая и скребя коготками по полу, она прошла через комнату и прыгнула Стефану на колени.
Следом появился и Сэмюэль, полуодетый и отрастивший однодневную щетину. Сэмюэль был сам не свой со времени плена у Литтлтон, а может, с того дня, когда рассказал мне об аборте, который сделала его девушка. Он часто срывался и становился слишком серьезен, когда я пыталась поговорить о поцелуе. Обсуждать это он не хотел. Меня это тревожило.
— Андре знает, как создать колдуна?
Стефан медленно кивнул.
— Согласно дневнику Литтлтона — знает. Литтлтон сам ему рассказал.
Сэмюэль подтащил стул и развернул так, чтобы сидеть, опираясь локтями на спинку.
— Может, Литтлтон пережил обращение, потому что был колдуном?
Медея подсунула голову под руку Стефана, и он, вместо того чтобы взять свою чашку, принялся чесать кошку за ушами. Она замурлыкала и плотнее уселась на его коленях.
— Не знаю — ответил наконец Стефан. — Не уверен, что даже сам Андре знает. Прежде чем превратить Литтлтона, он несколько лет кормился от него. Но вряд ли где-нибудь таятся еще несколько таких Литтлтонов. Не так-то легко найти того, кто готов продать душу дьяволу.
Сэмюэль расслабился.
— Он был колдуном до того, как стал вампиром? — спросила я.
— Да. — Стефан повертел пальцами перед носом Медеи, и та стала тереться о них головой. — Он был колдуном до того, как встретился с Андре. Он решил, что превращение в вампира сделает его более могущественным. Так ему сказал Андре. Ни сам Литтлтон, ни его демон не обрадовались, когда узнали, что быть вампиром значит исполнять приказания Андре.
— Той ночью в церкви он не слушался приказов Андре.
Сэмюэль взял чашку и наполнил ее из чайника на столе, I
— Не выполнял. Узы контроля, которые налагает создатель на своих детищ, разорвать можно, хотя и трудно.
Стефан стал пить чай, а я задумалась о том, что скрывает, подчеркнуто нейтральное выражение его лица.
— Кстати об узах, — сказала я, задавая наконец вопрос, который преследовал меня с той ночи, когда я убила Литтлтона, — навсегда ли сохранятся последствия того, что ты тогда поделился со мной кровью?
Я хотела бы услышать «нет». Но он пожал плечами.
— Вероятно, нет. Сам по себе обмен кровью не создает связи. Любые последствия должны рассеяться… ты замечала в себе что-нибудь странное?
Я покачала головой. Телекинез мне недоступен.
— Как ты смог подозвать ее к себе? — спросил Сэмюэль. — Я считал, что у нее иммунитет ко всем вампирским штукам.
— Почти ко всем, — ответил Стефан. — Однако не волнуйся. Умение призывать от один из моих даров. Но если бы Мерси не была почти без сознания и готова прийти ко мне, я бы, не смог ее позвать. Она не обнаружит вдруг, что не в состоянии противиться призывам — моим или любого другого вампира.
