— Вызовите кого-нибудь из бухгалтерии.
Вошли четыре человека, отреагировав так же, как и все остальные. И только старший бухгалтер, обнаруживший исчезновение денег, спросил, ни к кому не обращаясь:
— Сколько здесь должно быть?
— Три миллиона, — пожал плечами Колкрик. — Без малого.
Бухгалтер снова обошел строение и сказал:
— По-моему, тут около пяти миллионов.
— Этого не может быть, — возразил Колкрик.
— Существует только один способ проверить. Мы начнем их считать.
— Подождите минутку, — остановил его Демик. — Мне нужно сделать несколько снимков.
Кэт не верилось, что Вэйл нашел эти деньги. Притом так же анонимно, как пресек ограбление банка. Демик достал сотовый телефон и двинулся вокруг строения, фотографируя.
«Почему Вэйл построил похожую на замок тюрьму? — думала Кэт. — Не метафора ли это: кража денег оканчивается тюрьмой — или: деньги — это тюрьма?» Потом заметила однодолларовую кредитку, сложенную в форме женской фигуры. Платье было длиной до пола, руки изящно раскинуты в стороны, левая ладонь повернута вверх. Не хотел ли Вэйл сказать, что карьера лишила ее свободы? Как бы то ни было, его эффектное отсутствие свидетельствовало, что Вэйл не примет предложения директора вернуться в ФБР.
Колкрик пристально наблюдал за бухгалтерами и, поняв, что счет у них пошел на четвертый миллион долларов, заявил:
— Здесь никак не может быть больше трех миллионов.
Тут Кэт заметила, что ее компьютер включен, хотя никогда не оставляла его работающим. Подвигала мышь, экран осветился, и появилось сообщение. Она прочла его вслух:
— «Какая разница между пеплом двухсот пачек стодолларовых купюр и двухсот пачек однодолларовых?»
Подумав над этой загадкой, старший бухгалтер ответил:
— Значит, сгорело не два миллиона, а всего двадцать тысяч.
— Конечно, — подтвердила Кэт. — Радек знал, что мы подвергнем анализу пепел, но не сможем определить разницу между однодолларовыми и стодолларовыми купюрами. Тот же вес бумаги, то же количество краски. Он просто положил сверху сотенные пачки, чтобы нас одурачить.
Внизу страницы была ссылка на оригами из долларовых купюр. Кэт щелкнула по ней, и экран заполнила фотография, озаглавленная «Безликая женщина». На изображении была долларовая купюра, сложенная так же, как у парапета замка. На месте лица находилась одна из пустот на банкноте.
Кэт осторожно подняла с пола сложенную купюру и увидела, что несколько карандашных штрихов создают изящные женские черты. Она понимала, что это всего лишь игра воображения, но улавливала сходство с собой. Даже на месте шрама было легкое серое пятнышко.
Эпилог
Стив Вэйл работал над новой скульптурой, не замечая, что кто-то стучит в его квартиру. Близились сумерки, и августовский свет мерк под напором тучи, надвигавшейся с озера Мичиган. Вновь подул северо-восточный ветер, и стало холодно. Стук повторился. Вэйл счел его необычным — пожалуй, слишком деликатным. Прикрыв фигуру, он достал из холодильника бутылку пива, но не успел подойти к двери, как вновь послышался мягкий стук. «Явно не мужчина», — решил он.
Вэйл открыл дверь и увидел Кэт Бэннон в черном платье.
— Привет, — смущенно улыбнулась она.
— Привет.
— Не беспокойся, я здесь не как служащая ФБР. Просто наведалась.
Он отступил в сторону.
— Тогда можешь войти и изложить свое дело.
— Я не по делу. Найдется еще одна? — указала она на пиво в его руке.
Вэйл достал бутылку и протянул ей.
— Без стакана?
— Если мне не понравится твое сообщение, ты можешь его унести.
— Давай стакан. Тебе непременно понравится.
— Так я потеряю еще больше стаканов.
Но он все-таки выполнил ее просьбу.
— Думаю, ты знаешь о Тай Делсон.
— Слышал.
— Очевидно, она курила в своем кабинете у открытого окна, пошатнулась и выпала. Я ходила на заупокойную службу. Это было очень печально после всего, что ей пришлось пережить.
— Возможно, мы не знаем даже половины этого.
У Кэт вновь возникло подозрение, что Вэйлу открыто многое, не известное больше никому.
— Кстати, ты слышал, что мы вернули те пять миллионов?
— Без дураков?
Кэт улыбнулась:
— Да, без дураков. Колкрик, естественно, пытался запудрить директору мозги. Его руководство и все такое прочее.
— Почему ты так уверена, что он тут ни при чем?
— Терпеть не могу получать признания. Я его получила. Больше говорить об этом не стану, — сказала Кэт. — И не буду благодарить тебя за то, что ты сделал.
— Спасибо.
— Кстати, Пандерена оправдали. То есть сняли подозрения, что он был членом «Пентад».
— Вы наконец избавились от него?
Кэт покачала головой:
— Он подает в суд за противоправный арест. Видимо, будет работать у нас до пенсии.
— Справедливо.
— И директор выдвинул два требования. Первое касается его заместителя Колкрика. Ласкер объяснил Дону, что тому пора в отставку. И он уходит первого числа. От имени всего ФБР спасибо. Второе — он поручил мне добиться от тебя ответа. Хочет, чтобы ты работал у нас. Как уже говорил, где захочешь. Ты сможешь разъезжать по стране, выбирая дела.
— Я думал, ты здесь не от имени Бюро.
— Я могла бы переговорить с тобой по телефону.
— Передай директору мою благодарность. Но ведь кто-то займет место Колкрика.
— Эту должность предложили мне.
— Для меня это должно стать побудительным мотивом?
Кэт засмеялась:
— Не беспокойся, я отказалась. Я совсем не для этого становилась агентом. Кто знает — может, мы еще поработаем вместе.
— Кэт, в этот раз я не был в штате, и меня выперли меньше чем через неделю.
— Вот именно, меньше чем через неделю, а ты довел дело до конца.
— Я сделал это не в одиночку. Полагаю, у тебя есть подтверждающий это девятимиллиметровый шрам, — возразил Вэйл. — Мне нравится эта работа, но приходится многим жертвовать. Поблагодари директора от моего имени, но я отказываюсь.
— Вижу, ты покрасил стены, — огляделась Кэт. — Ты работаешь?
— Конечно. На жизнь хватает.
Она посмотрела на стол со скульптурами:
— Находишь время и для этого.
— Кто-то должен создавать дилетантам дурную славу.
