— Ну как ты тут?.. Она тебя еще не трахнула? — Я не ответил. В принципе, могла бы и сама догадаться… Времени-то всего ничего прошло. — Давай собирайся.
— Мы еще не закончили беседу, — недовольно заметил я.
— Потом как-нибудь заглянешь на огонек, а сейчас времени нет… — Наталья выдержала паузу, достаточную для того, чтобы я понял: произошло нечто чрезвычайное. — Дубак снова дал о себе знать.
Я оказался на ногах с такой скоростью, будто слон дал мне пинка, выкидывая с уютного диванчика.
— Где?.. Как?.. — только и спросил я.
— Поехали… узнаешь, — сухо, почти официально произнесла она и посмотрела на Надежду. — А ты… — можно только догадываться, какие слова должны были заполнить эту паузу, — не держи дверь открытой… Не те времена, — посоветовала Наталья.
— Ага, — голосом робота ответила Надежда.
Мы не стали задерживаться в квартире и поспешили уйти. Закрывая за собой дверь, Наталья сняла замок с предохранителя, освободив язычок, и только после этого захлопнула дверь.
— Ничего не понимаю, — бубнил себе под нос стоявший рядом со мной Нововолос. — Ничего не понимаю, — повторил он, глядя на еще дымившиеся останки автозака.
— Так что тут произошло? — отвлек я его от раздумий.
— Отбили заключенных, — коротко сообщил Нововолос.
— Ни хрена себе, — сказал я себе.
— Да-а, — протянул полковник. Только я не понял, к чему это его «да-а» относилось.
Я осмотрелся. Место для нападения было выбрано очень удачно: пустынный, густо засаженный зеленью переулочек. Частные дома, обнесенные высокими заборами, — ни одного окна, выходившего на улицу. Хозяева таких построек даже если чего и видели, то никогда не скажут.
— Опросить кого-нибудь из жителей успели? — заранее зная ответ, спросил я.
— Ка-аки-ие жи-те-ли… — зло прошипел Нововолос, окидывая взглядом окрестности. — Эти гниды разве чего когда видят? «Ничего не видели… Ничего не слышали», — раздраженным визгливым голосом повторил он штампованный ответ опрошенных. — Эти падлы словно все одновременно ослепли и оглохли…
— Ну почему падлы?.. — вступился я за обитателей близлежащих домов. — Люди жить хотят, а после того, что они увидели, — я показал рукой на обгоревший остов машины и лежавшие рядом с ним обуглившиеся трупы водителя и охранников, — невольно ослепнешь и оглохнешь. — Я пожал плечами, как бы говоря, что все это в порядке вещей, а вслух продолжил: — Если средь бела дня у вооруженных профессионалов отбивают заключенных… то о чем можно говорить?
Нововолос вперился в меня ненавидящим взглядом.
— Слушай, ты… — процедил он сквозь зубы, — умник… Пи-и…ликай-ка ты к себе в столицу. Тут и без тебя паникеров хватает.
Я уже открыл рот, чтобы подискутировать на эту тему, как вдруг кто-то дернул меня за рукав куртки. Я обернулся и натолкнулся на достаточно выразительный взгляд Натальи.
— Дело есть, — проговорила она, недвусмысленно давая мне понять, чтобы я закрыл рот и следовал за ней.
— Чего тебе? — поинтересовался я, когда мы отошли на достаточное расстояние, чтобы нас никто не слышал.
— Я подумала, что безопаснее для тебя будет не лаяться с Нововолосом. Не дай бог он еще у тебя под курточкой ствол заметит, — пояснила она. — Тогда и мне головы не сносить.
Мне ничего не оставалось, как согласиться с ней.
— Что-нибудь удалось выяснить? — Я достал сигарету из пачки.
— Только то, что очевидно, — грустно проговорила Наталья. — Напали, убили, освободили, подожгли.
— Кого хоть перевозили, уже известно?
Наталья расстроенно кивнула головой.
— Конечно… трех человек… — Она замолчала. Молчал и я. Какое-то время Наталья колебалась — это было очевидно. — Перевозили трех человек… Оборотней…
— В смысле?
— В смысле — официально они были работниками отдела по борьбе с организованной преступностью… А неофициально наемными убийцами. Им вышка светила.
— Так, насколько я знаю, даже маньякам вышек не дают. Вроде бы отменили.
— Попытки побега никто не отменял… — Наталья выразительно посмотрела на меня. — Хлопнули бы тихонечко, и кто бы об этом знал? — Я присвистнул. — Только смотри, — предостерегла меня она, — я тебе ничего не говорила… — Наталья хотела что-то добавить, но тут ее позвал полковник. — Извини, я сейчас.
Она подошла к начальнику УВД и какое-то время молча слушала его наставления. В том, что они касались меня, сомнений не было, так как периодически он то раздраженно тыкал в мою сторону рукой, то косил взглядом и нервно подергивал головой. «И чего это вдруг я попал в немилость?» — мелькнул в моей голове вопрос, ответа на который у меня не было. По крайней мере пока.
Наталья в последний раз кивнула головой и направилась в мою сторону.
— В давние времена гонцов за плохие известия казнили, — улыбнувшись, сказал я, когда она подошла ко мне.
— Поехали, — холодно произнесла она.
— Поехали так поехали, — согласился я. Что толку стоять без дела. — Сейчас только Стасу цэу выдам и догоню тебя.
— Только недолго, — чуть ли не с мольбой в голосе попросила Наталья.
— О’кей.
Стас сидел в джипе метрах в ста от места трагедии. Казалось, он спал — его глаза были закрыты, а голова покоилась на подголовнике. В машине тихо играла нежная музыка. Я медленно, стараясь бесшумно ставить ноги на асфальт, подкрался к машине. Но стоило мне приблизиться к дверце, как левый глаз Стаса приоткрылся.
— Что, уже едем? — негромко спросил он. Я кивнул и только сейчас вспомнил, что Куратор просил заехать к нему домой.
— Заскочим к Куратору, — определил я маршрут.
Стас завел движок.
Заехав домой к Куратору, я получил от его жены «пакетик». Не знаю, что господин Круазье подразумевал под «мелкими расходами», но, судя по весу этого «пакетика», его «мелкие расходы» обещали растянуться лет на десять, а то и больше, в зависимости от того, какие купюры в него напихали.
За все время Наталья ничего не сказала. Да и машину она вела автоматически, ее мысли были заняты совсем другим. Само собой разумеется, мне было очень интересно узнать, о чем она думает. Я подозревал, что ее состояние связано с преступлением, но в открытую спросить ее не решался. «Дома поговорим», — обнадежил я себя. Но дома нам пришлось разговаривать совсем на другую тему…
Я вошел в кухню, держа руки в карманах и насвистывая какой-то очередной хит, и… замер. Напряженно ссутулив плечи, я раскачивался с пятки на носок.
Куратор сидел за столом, опершись спиной о стену и опустив голову на грудь. Он выглядел так, будто после нашего ухода и не поднимался. Хотя справедливости ради стоит отметить, что если он этого и не сделал, то не по своей воле.
