Книга Сладкий запах крови - Сьюзан Маклеод

Где-то шел дождь. В мой сон вторгался перестук капель. Я ткнулась щекой в мягкий плед, уютный запах медуницы говорил, что я дома и все хорошо. Но стоило мне поднять руку, чтобы натянуть плед на голову, как плечо пронзила боль, воспоминания ринулись обратно, давя и отталкивая друг дружку, и я едва не закричала. Приоткрыв глаза, я сквозь ресницы поглядела, что делается за пределами бронзы и золота моего ковра, выискивая признаки присутствия Малика, но комната была пуста. Я осторожно пошевелилась, сморщилась, потому что плечо опять заныло, и посмотрела на сводчатый потолок, залитый светом янтарно-медной хрустальной люстры с длинными висюльками.

Дождь перестал.

Я аккуратно и продуманно села. К горлу подкатила тошнота, я перекатилась на колени, и меня вырвало. Прохладные ладони придерживали мне голову и гладили шею, и боль притупилась. Я с трудом выпрямилась, ощущая во рту омерзительную кислятину, и принялась часто дышать, чтобы не усугубить помойку, которую я уже устроила на своем лакированном паркете. Вот гадость! Хорошо, хоть на ковер не попало и на голые колени Малика. Его ладонь у меня на лбу казалась ледяной. Мне сразу вспомнилось, как он меня замораживал. Сердце заколотилось быстрее, и я отпихнула его, хотя плечо при этом прямо-таки взорвалось от боли.

— Отвали, — прохрипела я.

— Женевьева, ты ранена, — участливо проговорил он, склонившись надо мной. — Я могу тебе помочь.

— Еще чего. Руки убери.

Я вытерла рот тыльной стороной кисти, вцепилась в край пледа, отползла назад и села, опершись на стену. Какого лешего он притащил меня домой?

— Как скажешь.

Малик присел на корточки, аккуратно поправив полотенце, обернутое вокруг узких бедер. Он преспокойно рассматривал меня, как будто не находил ничего особенного в том, что кого-то рвет ему прямо на колени. Может, и правда в этом не было ничего особенного для него. Черные волосы его были мокры, и я уловила слабый аромат моего медового мыла — очевидно, Малик побывал в моем душе, — а бледная кожа так и сияла, четко очерченные мускулы ходили под ней лениво и плавно, и вообще сложен он был даже лучше, чем рисовало мне расшалившееся воображение. Шелковый треугольник волос на груди сужался книзу...

Я разозлилась на саму себя, усилием воли подняла взгляд и свирепо уставилась на непрошеного гостя:

— Как ты здесь оказался?

— Влез в окно в спальне. — Он пожал плечами, и по ключице покатилась капелька воды. — Оно было не заперто.

— Я хотела спросить, как ты оказался здесь, — сказала я и раздраженно фыркнула. — К себе домой я тебя не приглашала.

— Этой ночью неподалеку от старого Скотленд-Ярда ты по доброй воле предложила мне свою кровь. — Темные глаза заволокло непонятной печалью. — Мне больше не нужно приглашений.

Ну разумеется! Я уткнулась лбом в колени, соображая, каких еще глупостей успела наделать. Радовало только одно: если тот, кто хотел моей смерти, преуспеет, то общий ход вещей едва ли существенно изменится, если я открою свою дверь вампиру. Это соображение натолкнуло меня на другую мысль. Эти твари меня покусали. Конечно, «Дубль-В» раз и навсегда блокирует любые человеческие инфекции, но эти твари были не люди, верно?

Я подняла голову:

— Кто это был?

— Ревенанты.

— Объясни, кто такие ревенанты, — потребовала я.

Малик одним плавным движением поднялся и бесшумно зашагал босыми ногами по деревянному паркету в сторону кухни.

— Это такой древний ритуал, сейчас его запретили. — Он остановился у раковины спиной ко мне. — Можно передать человеку Дар в считанные минуты, без тщательной подготовки, к которой мы так привыкли.

Значит, это были такие вампиры. Я с облегчением прислонилась головой к стене. Вампирские укусы давно сделали со мной все, что могли, хуже уже не будет.

— Первоначально ревенанты предназначались для защиты, они должны были отвлекать или задерживать преследователей. — (Зажурчала вода.) — Сейчас их назвали бы пушечным мясом, хотя тогда еще не было никаких пушек. Этот ритуал придает людям силу, способности и прочие черты вампиров. — (Зазвенело стекло.) — Ревенанты не думают о себе. Они дерутся до тех пор, пока тело не откажет. А когда сдаются, то не умирают. Любые раны на них заживают. — (Журчание смолкло.) — Ревенанты исполняют приказы своего Создателя, пока не отведают первой крови.

Я глядела ему в спину, точнее, в затылок. Когда он упомянул о ранах, мне живо вспомнилась вмятина в его черепе. Я нахмурилась. Голова была целехонька.

— Они возрождаются каждую ночь, и нужно им только одно — утолить жажду крови, — бесстрастно продолжал Малик. — Ревенанту все равно, кто ему попадется — мужчина, женщина, ребенок, даже зверь.

— Как и обычному кровососу вроде тебя, — пробормотала я, натягивая плед повыше. — Пока что не вижу разницы.

Малик вернулся ко мне, полотенце, обернутое вокруг бедер, колыхалось, касаясь тонких черных волос на ногах. Я снова разозлилась на себя за то, что замечаю подобные детали, и заставила себя глядеть в пол.

— Обычный вампир редко убивает жертву, даже когда он одержим жаждой крови, — пояснил Малик. — Утолив первую жажду... — Он умолк, а затем заговорил снова. — В общем, к чему резать курицу, которая несет яйца? — добавил он с ехидцей, — Куда как выгоднее разумно вести хозяйство.

— Конечно-конечно, — вздохнула я, когда в поле зрения появились его босые ступни. По-прежнему изящные. Я сдалась. Да, он писаный красавчик, и нет никакого смысла это отрицать и пытаться на него не глазеть, собственно, глазеть-то можно сколько угодно, главное — больше ничего не делать и не забывать, кто он на самом деле. Вот я и поглядела на него и сказала: — Кровный раб гораздо, гораздо лучше прирезанной курицы.

— Ты совершенно права. — Он протянул мне бокал. Я сморщила нос и хотела было попросить водки, но потом решила, что не желаю, чтобы незваный гость рылся в моем холодильнике. Отхлебнула воды, прополоскала рот и проглотила.

— Именно ревенанты и породили мифологию, связанную с вампирами, — продолжал Малик. — Мертвецы, выползающие из могил, ничего не ведающие, ни о чем не думающие, влекомые одной лишь жаждой крови и умирающие с восходом солнца. Самые настоящие зомби. Умертвия.

Я отхлебнула еще и поглядела на него из-под ресниц. По плоскому животу поднималась еще одна стрелка темных волос, кончавшаяся там, где слева под ребрами виднелась звездочка шрама. Я даже рот разинула от изумления: это туда я пырнула его прошлой ночью, когда он принял мою альтер-вамп за свою Розу. Голова у него зажила полностью — а тут почему шрам остался?

— Ревенанты убивают каждый раз, когда пьют кровь. — Малик перехватил мой взгляд, в черных глубинах его глаз бурлило что-то темное и холодное, а потом отвернулся к окну. — Им нужны трое, четверо, иногда даже шестеро или семеро человек за ночь, каждую ночь, пока жажда крови не утихнет. — Он направился обратно в кухню. — Чтобы ее утолить, нужно несколько месяцев, а иногда она вообще не проходит.